Дженнифер Блейк: Узник страсти

Во время своих приездов в эти годы в Новый Орлеан Аня сблизилась с компанией, состоявшей в основном из молодых супружеских пар, многие из которых были американцами. Это было довольно беспутное общество, которое считало чудесным развлечением покататься при лунном свете на лодках по озеру Понтшартрен, прогуляться в полночь на кладбище, где обилие мавзолеев из оштукатуренного кирпича или белого мрамора создавало впечатление, что находишься в призрачном городе мертвых, или проскакать галопом в субботу вечером по Галлатин-стрит, разглядывая женщин легкого поведения, которые сидели на балконах, выглядывали из окон или предлагали свой товар прямо на улице. Они не отваживались ехать медленно во время подобных путешествий, поскольку это представляло собой опасность: на этой короткой улице каждую ночь в среднем совершалось по одному убийству, если считать обнаруженные трупы. Всем было известно, что много трупов уплывало отсюда вниз но реке: на этой улице существовал закон, что каждый должен избавиться от тела своей жертвы.

С этой группой друзей Аня провела очень много вечеров в лучших ресторанах города, открыто запивая вином каждое из подаваемых блюд. Иногда они отправлялись на званый вечер или бал, а если никаких развлечений не предполагалось, то забавлялись тем, что заключали между собой нелепые и смешные пари. Однажды Аню убедили украсть ночной колпак оперного тенора.

Оперные труппы обычно приезжали в город на три-четыре недели. Тенор труппы, дававшей тогда представления, был самодовольным и тщеславным типом, придерживавшимся чрезвычайно высокого мнения о себе как о кавалере. Все знали, что он был, мягко говоря, лысоват. Это приключение началось с шутливых рассуждений о том, какое приспособление мог бы подобный Лотарио надевать ночью на голову, чтобы скрыть свою достаточно обширную тонзуру, которая на сцене всегда была прикрыта париком.

Тенор жил в меблированных комнатах «Понтальба», которые тогда были только что отделаны и представляли собой первое подобное строение в Соединенных Штатах. В каждом номере был балкон, украшенный узорчатой чугунной решеткой, и все они выходили на Джексон-сквер, бывшую Place d'Armes [5]при французах и испанцах. Чтобы выполнить свою задачу, Аня уговорила кучера проехать поздно ночью под балконом у тенора. Сама же она, одевшись в мужскую одежду, сначала выбралась на крышу экипажа, а уже оттуда перебралась на балкон, двери которого вели к нужную ей комнату. Она специально выбрала теплую ночь в расчете на то, что балконная дверь будет открыта. Но она не понимала, что он может не спать или находиться в постели не один.

Аня оказалась в затруднительном положении, но все же бесстрашно пробралась в спальню и сдернула ночной колпак – чудесную бархатную вещицу, отделанную золотыми кружевами, – прямо с головы тенора, который как раз в этот момент со страстным пылом подтверждал свое реноме первого любовника. Схватив этот трофей, Аня мигом выскочила из комнаты на балкон и бросилась наутек, спасая свою жизнь.

Тенор взревел и пустился в погоню. Возможности легких оперной звезды оказались настолько велики, что его крики разбудили весь дом, и когда Аня, распластавшись на крыше своего экипажа, с головоломной скоростью покидала площадь, балконы «Понтальба» были уже усеяны зрителями. Она, слава Богу, осталась неузнанной, но история об украденном ночном колпаке разлетелась по городу так быстро, что на следующем представлении несчастный тенор был осмеян при первом же выходе на сцену. Из-за этого Аня ощутила такое глубокое чувство вины, что тут же прекратила принимать участие в подобных эскападах и со временем вообще отдалилась от своей прежней компании.

Аня снова бросила взгляд на танцующих. Разговоры становились все громче, должно быть, под воздействием охлажденного пунша, который подавали в буфете наряду с лимонадом. Это был публичный бал в пользу одного из многочисленных городских сиротских приютов и пригласительные билеты распространялись по подписке. В результате собравшееся общество нельзя было назвать изысканным, так как сюда пришли все, кто мог заплатить за билет. По мере приближения ночи ощущение вольности нарастало, и это было неудивительно.

Контрданс закончился, и через несколько секунд зазвучал еще один вальс. Селестина и Муррей, по-видимому, собирались еще потанцевать. Аня оставила свое места у колонны и начала пробираться к мадам Розе и Гаспару, пытаясь найти какой-то повод, чтобы попросить их отправиться домой.