Джил Грегори: Моя долгожданная любовь

— Пускай подождут! — пробурчал он, откидывая атласные складки ее пеньюара. При взгляде на светящуюся в темноте обнаженную фигуру его словно обожгло пламенем. Он захватил своими крепкими руками полные груди и прижался губами ко рту жены.

Брайони задохнулась и притянула Джима к себе, упиваясь ощущением его тела. Они были женаты всего три месяца, и их страсть еще была в самом разгаре. Казалось, эта страсть становится сильнее день ото дня. Брайони двигалась под ним, извиваясь и припадая к нему. Она прижалась губами к его шее, сорвала с него одежду, и через мгновение оба лежали обнаженные, прильнув друг к другу с отчаянной страстью, которая пылала в них, как пламя в преисподней. Его пальцы щекотали соски ее грудей, губы обжигали тело, и Брайони трепетала от почти невыносимого восторга. Ее тонкие пальчики блуждали вверх и вниз по бугристым мышцам его спины, поглаживали его бедра и наконец овладели его мужской плотью. Из горла Джима вырвался глухой звук, и его руки крепче сомкнулись вокруг ее талии. Он яростно впился губами в ее рот и погрузил в него свой язык; она утонула в море горячей, головокружительной страсти, потеряв отчет о времени и пространстве.

— Джим, Джим! — затрепетала она, и он склонился над ней. Его лицо блестело от пота и страсти, глаза светились желанием. — Я так тебя люблю!

— Я знаю. — Он ухмыльнулся, и его зубы показались особенно белыми на фоне загорелой до бронзы кожи. — Почти так же, как я тебя.

Затем он вошел в нее, глубоко и с неимоверной силой, увлекая и поднимая ее по великолепной спирали в головокружительные высоты удовольствия, пока чувства девушки не взорвались, как фейерверк, освещающий темную ночь.

После этого он поцеловал влажное лицо и потрепал темные, ниспадающие каскадом кудряшки.

— Прости, что я был так скор и грубоват, моя маленькая куколка. — Он улыбнулся и нежно поцеловал ее в губы. — Как ты и говорила, у нас маловато времени. Но я не могу противиться желанию обладать своей собственной женушкой, если она так чертовски привлекательна, что заставит завыть и койота.

— Я так рада, что ты воспринимаешь это именно так, — промурлыкала Брайони, садясь и обвивая руками его шею. — В конце концов меня ведь беспокоит, не наскучила ли я тебе после трех месяцев респектабельной семейной жизни.

Ее соблазнительно искрившиеся глаза и голос поддразнивали его, пока она потирала могучую грудь мужа и легонько поглаживала толстую прядку каштановых волос, завивавшихся там. Губами она скользила по его соскам, нежно покусывая теплую плоть.

— Ты ведь не заскучал, правда же, Джим? — ворковала она.

Он высоко поднял бровь, забавляясь.

— Как человек может заскучать, если он женат на тебе? На женщине, которая страстно отдается всего за час до того, как куча гостей должна приехать на самую массовую вечеринку по эту сторону от Брэйзоса? — протянул он. Его губы скривились в усмешку, когда Брайони слегка взвизгнула и вскочила с кровати. — Ты о чем-то забыла, моя куколка? — лениво спросил он.

— Да, дьявол тебя подери, о вечеринке! Как это тебе удалось заставить меня совершенно забыть об этом, да еще дважды, Джим?! Гости могут приехать в любой момент!

— Так оно и будет. — С минуту он повалялся на кровати, наблюдая, как она в волнении мечется по комнате, затем спустил свои длинные ноги с кровати и встал. Его высокая мускулистая фигура блестела в свете керосиновой лампы. Несколькими быстрыми шагами он пересек огромную спальню и привлек Брайони к себе.

— Мне нужно заказать ванну для нас обоих, — пролепетала она, вслушиваясь, не слышны ли в сгущающейся темноте звуки приближающихся возков и лошадей. — Мы ужасно запаздываем…

— Еще одно словечко, моя куколка, — спокойно сказал Джим. Она замолчала и уставилась на него большими, живыми зелеными глазами. — Я люблю тебя больше всего на свете, — просто заметил он, затем наклонился и поцеловал ее.

А еще через час они оба были внизу и смешались с сотней гостей, приехавших за много миль из разных мест, окружавших Форт Уорт, чтобы присутствовать на первой за добрый десяток лет вечеринке, организованной на ранчо Трайпл Стар.

Опершись плечом о дверь гостиной, Джим Логан курил тонкую сигару и холодными сузившимися глазами наблюдал за женой. Несмотря на всю суету в праздничной, залитой светом свечей комнате, несмотря на пестрый водоворот гостей и слуг, бурливший в красиво обставленной, украшенной множеством цветов гостиной, несмотря на возбуждающие, лившиеся со двора серенады в исполнении гитаристов и скрипачей, Брайони, казалось, сияла особенным светом, являя собой образ обжигающей красоты в фокусе всей этой бури.