Александр Дюма: Подвенечное платье

Со слов Корнелии актриса решила, что это просто какая-нибудь уличная торговка, желающая сбыть дорогую вещь. Однако, взглянув на глубоко опечаленную девушку, Фернанда поняла, что ошибалась в своих предположениях. Принц, со своей стороны, был поражен кротостью и даже каким-то достоинством этой красавицы.

Цецилия безмолвно остановилась в дверях.

— Подойдите ближе и позвольте узнать, что заставило вас прийти ко мне, — спросила Фернанда.

— Я продаю платье, — ответила Цецилия, и в голосе ее скорее слышалась печаль, нежели смущение. — Но, кому я ни показывала его, все говорили, что не в состоянии купить это платье за ту сумму, которую я называла, хотя она гораздо меньше настоящей. Одна особа, проявившая интерес к этому наряду, сказала мне, что только какая-нибудь принцесса или королева сможет купить его. Вот я и пришла к вам…

Все это было сказано таким звучным голосом, с такой грустью и достоинством, что удивление принца и Фернанды удвоилось. Последние слова девушки, однако, заставили актрису улыбнуться.

— Да, да, — сказала она, — я и принцесса, и королева, с медной повязкой на голове вместо золотой короны, живущая в картонном дворце театрального царства с половины восьмого до десяти вечера. Однако вы не ошиблись, обратившись ко мне: хоть я ненастоящая королева, однако у меня самый настоящий принц.

Девушка подняла свои прекрасные глаза на принца, давая понять, что ничего не разобрала из того, что сказала Фернанда.

Корнелия тем временем открыла картонную коробку.

— О! Какое восхитительное платье! — восторженно вскрикнула субретка, раскладывая наряд на стуле, выставляя таким образом напоказ всю тонкость и изящество работы.

Поистине, даже для Франции, богатой подобными чудесами, это платье оказалось настоящим шедевром. Шитье на платье было таким мелким и частым, что кисея проглядывала только местами. По ней причудливо извивались изящные стебельки, листочки и цветы. Едва ли глазам дочерей Евы являлось что-нибудь подобное — такое могла сотворить лишь фея.

Принц, хотя и не был знатоком в таких вещах, прекрасно понимал, сколько терпения, труда и искусства потребовалось от мастерицы, чтобы сшить этот наряд.

Несколько минут Фернанда удивленно рассматривала дивное платье, после чего обратилась к Цецилии с вопросом:

— Кто же вышивал его?

— Я, сударыня, — ответила девушка.

— Сколько времени у вас ушло на работу?

— Два с половиной года.

— Посмотрите, принц, все это вышито, а не выткано. Это делает наряд дороже. Подумать только! Два с половиной года! Вы так много работали.

— День и ночь, сударыня.

— Вы хотели заработать, продав это платье?

— Нет! Сначала мной руководило совсем иное желание…

— Теперь я понимаю, почему вы не можете найти покупателей. Оно слишком драгоценно.

— Крайняя нужда в деньгах заставляет меня продать его…

— И сколько же вы за него хотите? — поинтересовался, улыбаясь, принц.

Девушка не ответила, словно боясь вновь произнести слово, столько раз уже лишавшее ее всякой надежды. Наконец едва слышно она произнесла:

— Три тысячи франков.

— Сколько? — переспросила Фернанда.

— Три тысячи франков, — повторила Корнелия.

— Три тысячи! — воскликнула потрясенная Фернанда. — Это слишком дорого! Но работа, надо признаться, стоит того, и даже больше.

— Но, если вы купите его, — воскликнула Цецилия, уже готовая упасть на колени, — вы совершите благое дело.

— Милое дитя! Я с величайшей радостью купила бы это платье, я в восторге от него — но тысяча экю…

— Боже мой! Но что значит для вас тысяча экю? — вскрикнула девушка, окинув взглядом комнату, как бы желая указать на роскошь и богатство, в которых утопала актриса.

— Как что значит? Это мое трехмесячное жалование! Обратитесь лучше, милое дитя, с вашим предложением к принцу… Скорее, он купит его для какой-нибудь придворной дамы.

— Вы правы, Фернанда, — сказал принц. — Я беру это платье.

— Вы, принц? — воскликнула Цецилия. — Вы купите его за назначенную цену?

— Да, — ответил он, — и если вам необходима бо`льшая сумма, то…

— Нет-нет, — перебила его девушка, — мне нужно три тысячи франков, этого будет довольно. Впрочем, платье и не стоит больше.

— Так передайте же коробку с платьем моему камердинеру Жану. Его вы найдете у кареты. Оставьте Жану ваш адрес, и я сегодня же пришлю вам назначенную сумму, раз вы испытываете такую нужду.

— Да, да, — ответила молодая девушка, — не будь крайней необходимости, я никогда не рассталась бы с этим платьем.