Майя Родейл: Сила соблазна

— Ходят слухи, — возбужденно начала она, — о длительном отсутствии леди Лидии Марсден в обществе. Леди Марсден только что вернулась в город, после того как пропустила то, что могло стать ее вторым сезоном. Я веду расследование.

Под расследованием она, очевидно, подразумевала длительные беседы со всеми злыми языками Лондона, а также страсть вынюхивать, выслеживать и подслушивать. Но этим занимались все авторы «Лондон уикли». Впрочем, как и авторы «Таймс». Только дам из «Лондон уикли», в отличие от репортеров «Таймс», еще никто не сумел поймать на горячем.

Больше никто в комнате не заинтересовался странным отсутствием дебютантки. Да и сам Найтли слушал краем уха, зная, что члены общества обожают сплетни о себе подобных. Это означает, что продажи возрастут, поскольку людям всегда интересно, о чем говорят сильные мира сего на балах и вечеринках.

Справа устроился добрый старина Грен вилл, по обыкновению что-то ворчавший себе под нос. Он почти не скрывал свою неприязнь к Пишущим Девицам. Впрочем, Гренвилла интересовали исключительно мрачные парламентские интриги.

— У Аннабел есть что-то интересное! — взволнованно вмешалась Софи. — Куда интереснее, чем мои обычные репортажи о свадьбах.

Найтли обратил взор на молчаливую Аннабел.

— Моя колонка на этой неделе получила больше писем, чем любая другая, — тихо начала она и, встретившись с ним взглядом, поспешно опустила глаза на толстую стопку корреспонденции на столе и мешок на полу у своих ног.

Найтли попытался припомнить, о чем шла речь… Да, она запаздывала, и у него едва хватило времени проверить ошибки, прежде чем отправить написанное к печатникам. Кстати, работа Аннабел никогда не требовала особых исправлений. Не то что пространные повествования Гренвилла или очередная сплетня, уничтожавшая чью-то репутацию и обычно поставляемая леди Роксбери.

— Напомните мне тему еще раз, — попросил он. Если читатели откликнулись с таким энтузиазмом, значит, он должен обо всем знать.

Аннабел недоуменно моргнула большими голубыми глазами.

В комнате воцарилось мертвенное молчание. Словно он сказал что-то неуместное! Поэтому Найтли обвел комнату взглядом, в котором явно сквозило нетерпение и намек на то, что он чрезвычайно занятой человек и не может помнить содержание каждой поданной на прошлой неделе статьи шестнадцатистраничной газеты.

И все же он чувствовал впивавшиеся в него взгляды остальных. Оуэнс качал головой. Джулиана высоко вскинула брови, и даже Гренвилл нахмурился.

Аннабел уставилась на него и пробормотала:

— О том, как привлечь внимание мужчины.

Одна из тех тем, которые так любят читатели «Уикли»! Далее последует попытка разобраться в чувствах мужчины и женщины… Поэтому Найтли кивнул, безразлично бросил «хорошо» и справился о заметках репортера по уголовным делам Дэймиена Оуэнса. Совещание продолжалось.

— Прежде чем мы разойдемся, — объявил Найтли в конце, — должен сказать, что до меня дошли неприятные слухи. Репортер «Лондон таймс» был арестован за то, что представлялся аристократам дипломированным врачом и сумел найти среди них пациентов.

В комнате раздались потрясенные возгласы авторов, не сразу осознавших весь ужас случившегося. Информация, полученная негодяем-репортером, должно быть, собрана в спальнях членов высшего общества. И она стоит целое состояние, которое надеется получить владелец за то, что все это никогда не появится в прессе.

— Это может столько объяснить… — задумчиво пробормотала Джулиана, сведя брови. — Разорванную помолвку Докинса. Срочную командировку мисс Брэдли во французскую монастырскую школу…

Этим она лишь подтвердила подозрение Найтли. Добром все это не кончится. И платить придется по самой дорогой цене. И не только «Лондон таймс».

— Почему все смотрят на меня? — осведомилась Элайза Филдинг, ныне герцогиня Уиклиф.

— Потому что вы так же умело маскировались под служанку в апартаментах герцога, — с явным восторгом пояснил Алистер Грей, театральный обозреватель. Элайза Хитро усмехнулась.

— Зато теперь я его жена, так что это должно гарантировать мне некое оправдание. И я не единственный репортер, который ради статьи принимал чужое обличье. Как насчет статьи мистера Оуэнса о сыщиках с Боустрит?

— Это было бог знает когда, — отмахнулся Оуэнс.

— Но вы изображали офицера, — настаивала Элайза.

— А кто-нибудь спрашивал Гренвилла, как он получил доступ в парламент? — жарко возразил Оуэнс. Все головы повернулись к ворчливому старому репортеру с лицом гончей.