Барбара Картленд - В поисках любви

Марина взглянула на свое отражение в зеркале туалетного столика. Ее щеки вспыхнули при мысли о брате лучшей подруги Альберте. Девушка давно питала слабость к этому молодому человеку, ей даже казалось, что она влюблена в него.

У Альберта были настолько же светлые волосы, насколько у Марины темные. Он носил бравые усы, и в его живых голубых глазах плясали огоньки. Генриетта говорила, что он плут и бездельник, которому интереснее играть в карты и околачиваться у служебного входа театров. Марина была для него не больше, чем подруга сестры, и теперь он останется в ее прошлом.

Марине не доставило радости прощание с друзьями. Джорджиана была просто потрясена, а Люсинда отказывалась ей верить, пока не увидела билеты на поезд.

В четверг Марина приготовилась нанести самый трудный визит — к Генриетте. Они познакомились еще в школе и с тех пор были верными подругами.

Марина стояла перед домом на Уимпол-стрит, ее рука дрожала, дергая шнурок дверного колокольчика.

Сердце девушки билось так быстро, что она едва дышала; за стеклом двери замаячила знакомая фигура дворецкого Николса.

— А, мисс Фуллертон, леди Генриетта в малой столовой, прошу, входите.

Николс открыл Марине двери, и та поспешила в дом. Генриетта сидела над какой-то вышивкой с сосредоточенным выражением на лице. Увидев подругу, она воткнула иголку в растянутый на пяльцах шелк и поднялась навстречу.

— Марина! Какой чудесный сюрприз.

Девушки обнялись, и, не успев почти ничего сказать, Марина почувствовала, что ее глаза жгут слезы.

— Ах, Генриетта! Я пришла с очень печальным известием.

— Что случилось? Неужели Монти?.. — спросила белокожая светловолосая девушка. — Прошу, скажи, что Монти не умер.

— Нет, совсем другое, — начала Марина, опускаясь на диван рядом с Генриеттой и снимая перчатки. — Меня отсылают из дому.

Генриетта недоуменно уставилась на подругу.

— Как это — отсылают? Боюсь, я не понимаю. Не может быть, чтобы ты совершила что-то дурное. Да ты ведь еще в трауре!

Марина опустила взгляд на свое черное платье из грубого шелка с простой креповой оборкой на манжетах.

— Нет, дело не в моих поступках. Папа решил, что больше не хочет жить вместе со мной, и отсылает меня к каким-то своим друзьям во Францию.

Генриетта схватила подругу за руку и осталась так сидеть, онемев от душевной муки.

— Думаю, дело в том, что я напоминаю ему маму, — продолжила Марина, — для него невыносимо жить со мной под одной крышей.

Чувства захлестнули девушку, и она разрыдалась. Генриетта утешала подругу, как могла, но не в силах была остановить ее всхлипываний.

Поднявшись с дивана, Генриетта позвонила Николсу и попросила немедленно подать чай. Вскоре дворецкий явился с подносом.

— Это ужасно, ужасно, — бормотала Генриетта, наливая горячую ароматную жидкость в белую чашку из тонкостенного фарфора. — Ты не пыталась просить его?

Марина взяла чашку, сделала маленький глоток чая и вдруг сразу успокоилась.

— Пыталась. Но, похоже, папа твердо выбрал такое будущее для меня, и я не смогу его переубедить.

— У кого ты будешь жить?

— У каких-то друзей семьи, Соланжей. Я видела их однажды, когда мы много лет назад посещали Париж. У них прелестная дочка по имени Моника. Я рассчитываю, что она составит мне компанию, но, ах! Генриетта, я не хочу оставлять Лондон и всех своих друзей!

Девушки молчали и просто пили чай, объединенные несчастьем.

— Ух ты!

Громкий возглас и звук внезапно распахнувшейся двери прервал уединенный покой подруг, и в комнату влетел Альберт, брат Генриетты.

— Как всегда вовремя, — буркнула она себе под нос.

— Послушай-ка, Генни, малышка, ты не говорила, что Марина придет в гости.

Высокий светловолосый молодой человек стоял посреди малой гостиной, широко расставив ноги, уперев руки в боки, с бесшабашным выражением на лице. Казалось, он абсолютно не замечал, что Марина очень расстроена, и тот факт, что он вторгся во что-то личное, не отразился в его сознании.

— Просто проходили мимо! — весело прогремел он.

Только теперь Марина и Генриетта заметили, что с ними в комнате находится еще один человек. Мужчине, о котором идет речь, было около тридцати. Он спокойно стоял в дверях, приглаживая золотисто-каштановые волосы, но чувствовалось, что он испытывает неловкость.

От внимания Генриетты не укрылось ничего, в том числе и взгляд, которым незнакомец смотрел на смутившуюся Марину.

— Так чем же мы обязаны удовольствию видеть вас, Марина? К слову, чертовски жаль было услышать о смерти вашей мамы. Роковое невезение и все такое.