Барбара Картленд - Английская роза

С ее точки зрения, не существовало ничего более неприятного, чем необходимость присматривать за молодой девицей во время длительного плавания. Возвращаясь в Лондон, она удовлетворенно думала, что ее враг наверняка будет страшно досадовать на навязанную ему роль и в то же время чувствовать, что не может пренебречь своим прямым долгом.

Графиня Ротбери глубоко ошибалась. Лорд Чарнок не имел намерения думать ни о чем, кроме собственного удобства. Ему предстояла большая работа, и, если уж на то пошло, он был крайне недоволен тем, что вынужден ехать в Россию именно в этот момент. Он согласился на поездку в Санкт-Петербург с огромной неохотой, после долгих уговоров со стороны министра иностранных дел. Тот уверял, что не может найти больше никого, кому можно было бы поручить столь трудную миссию.

— Это я не могу доверить никому, кроме вас, — говорил лорд Пальмерстон. — Вы не хуже меня знаете, чего можно ждать от этих русских. У них повсюду шпионы — и все, что вы будете говорить и даже думать, станет передаваться шефу полиции. Что еще хуже, так это известие о том, что тайная полиция получила полную власть, а сам император становится все менее и менее предсказуемым.

— Я об этом слышал, — согласился лорд Чарнок. — Одному богу известно, что в конце концов произойдет в этой стране.

Министр иностранных дел тяжело вздохнул.

— Уже сейчас армия ненавидит царя. Он по любому поводу впадает в необузданную ярость. Он жесток, мстителен и низок.

Лорд Чарнок кивнул:

— Я тоже слышал такие отзывы, но надеялся, что это все-таки преувеличение.

— Боюсь, что нет, — ответил лорд Пальмерстон. — Он превратил свою громадную империю в военный лагерь. Для него монаршая власть — это только некое продолжение армейской дисциплины.

Лорд Чарнок вздохнул.

— Мне рассказывали, что он на каком-то докладе написал: «Я не могу допустить, чтобы хоть один человек осмелился не повиноваться моим пожеланиям в первую же секунду, как ему стало о них известно».

Лорд Пальмерстон кивнул.

— Это правда. Но, к великому сожалению, пожелания у него довольно эксцентрические — и это еще мягко сказано. Он предписал носить мундиры практически всем: профессорам, студентам, инженерам и служащим гражданских учреждений.

— Звучит просто невероятно! — пробормотал лорд Чарнок.

— Не брить усы разрешено только военным офицерам, — с улыбкой продолжил лорд Пальмерстон, — но все усы должны быть черными. В противном случае их велено красить!

Оба мужчины расхохотались. Отсмеявшись, лорд Чарнок сказал:

— Царь, несомненно, должен быть назван самым неприятным монархом Европы. И как я уже говорил, у меня нет желания ехать в Санкт-Петербург.

— Но у меня не найдется больше никого, кто устоял бы перед ним и не дал бы себя сломить, провести или загипнотизировать!

Лорд Чарнок снова вздохнул.

— Ладно. Но я постараюсь, чтобы моя поездка была как можно более короткой.

— При условии, что она будет успешной. По мне, можете вернуться хоть на следующий день.

— Вот спасибо! — саркастически отозвался лорд Чарнок, понимая, насколько трудная задача перед ним стоит.

Оказавшись на корабле, он распорядился, чтобы все курьерские чемоданчики с дипломатическими документами — а их было немало — были размещены там, где он мог бы за ними присматривать. Все их содержимое было зашифровано, но лорд Чарнок прекрасно знал, что русские обладают чрезвычайно талантливыми специалистами, которые могут расшифровать любой код. Знал он и то, что русские обыскивают все имущество приезжих — даже тех, кто обладает дипломатическим иммунитетом.

Лорду Чарноку довольно часто приходилось путешествовать, поэтому сопровождающие его слуги знали, как обеспечить ему удобство и комфорт во время поездок. Его камердинер, который находился у него в услужении уже пятнадцать лет, отдал стюардам соответствующие распоряжения, и все, что было нужно делать, делалось словно по мановению волшебной палочки. Такое положение могло бы вызвать у других, менее опытных путешественников, чувство немалой зависти.

Когда корабль отошел от берега, лорд Чарнок уже открыл один из чемоданчиков с бумагами и начал работать с некоторыми из них. Он забыл и думать о той ответственности, которую попыталась навязать ему графиня Ротбери, надеясь повесить ему на время путешествия заботы о своей племяннице.

Полина очень робела, когда пришло время идти в салон обедать.