Елена Арсеньева - Любовь и долг Александра III

Все время, которое Фредди пробыл в России, он наблюдал за Александром и пришел к выводу, что русский цесаревич не влюблен в Дагмар, но испытывает к ней глубокое уважение. Это было уже что-то, если не очень многое, поэтому Фредди по возвращении и ждал от него письма с не меньшим нетерпением, чем сестра, и был разочарован, обнаружив, что это письмо от императора.

Впрочем, содержание послания его утешило. Император вновь писал о том, что его семья полюбила Дагмар как родную и не в силах расстаться с ней, а потом спрашивал Дагмар, сможет ли она поразмыслить о том, чтобы стать женой младшего брата после того, как была невестой старшего.

У Фредди невольно навернулись слезы на глаза, когда он прочитал письмо. В нем было что-то антично-трагическое, в этом невероятном великодушии. Письмо было построено так деликатно, что казалось, будто государь великой империи просит милости у датской принцессы, от которой – и только от нее! – зависит счастье его сына.

Строго говоря, Фредди, познакомившись с Александром, с этим добродушным молодым великаном, которого явно страшил его царственный жребий, пришел к тому же мнению. Но беда в том, что сам Александр пока не пришел к этой мысли.

– Ты должна написать, что согласна и… – безапелляционно начал король Кристиан, однако жена положила ладонь на его руку и глазами указала на дочь.

Лицо у Минни было несчастное. Гордость и горе мешались в нем, и Фредди вспомнил, что Минни даже не поинтересовалась, как происходило его общение с Александром. Она не спрашивала, а он не рассказывал. То есть рассказывал, но отделывался общими словами, тщательно обходя самое главное: отчужденность великого князя и его равнодушие к судьбе Дагмар.

Положа руку на сердце, Фредди не сомневался, что, если император захочет, он легко принудит Александра сделать предложение Дагмар. Все-таки датский принц во время пребывания в России очень пристально наблюдал за ее властителями. Более того, он был уверен, что и сестра достаточно хорошо знает императора и его младшего сына, чтобы понять: воле отца Александр никогда не сможет и не захочет противиться. Но нужен ли Дагмар принудительный брак после того, как она едва не вышла замуж по любви?

Это отлично понимала и королева Луиза, она остановила мужа, которому сейчас недоставало душевной чуткости.

– Мне надо подумать, – наконец произнесла Минни. – Я сама напишу его величеству.

– Не стоит тянуть с ответом, – все же не удержался от совета король, и Минни кивнула:

– Хорошо. Я напишу быстро.

Утром к завтраку она вышла бледная, утомленная, с покрасневшими то ли от слез, то ли от бессонницы глазами, и протянула отцу листок.

Вот что писала Дагмар русскому императору:

Мне очень приятно слышать, что Вы повторяете о своем желании оставить меня подле Вас. Я даже не могу найти слов, чтобы объяснить Вам, как была тронута, поняв, что Вы все еще видите во мне одну из Ваших дочерей. Вы знаете, дорогой папа, какое значение я этому придаю, и ничто не может меня сделать более счастливой. Вот мы уже шесть месяцев без нашего любимого Никсы. И только год, как я увидела его отъезжающим в полном здравии! Все это время было мучительно для меня со всеми этими дорогими воспоминаниями о моей недолгой мечте о счастье, за которое я никогда не перестану благодарить небо. Но что я могу ответить Вам? Моя потеря такая недавняя, что сейчас я просто боюсь проявить перед ней свою непреданность.

Я хотела бы услышать от самого Саши, действительно ли он желает быть вместе со мной, потому что ни за что в жизни я не хочу стать причиной его несчастья. Да и меня бы это скорее всего тоже не сделало бы счастливой. Я надеюсь, дорогой папá, Вы понимаете, что´ я этим хочу сказать. Но я смотрю на вещи так и считаю, что должна об этом честно сказать Вам .

Король прочитал и молча кивнул, отводя подозрительно блеснувшие глаза. Королева Луиза молча поцеловала дочь. Фредерик обнял сестру. В общем-то, сказать тут и в самом деле было нечего!

Фредди не обмолвился сестре о том, что видел, как она среди ночи прошла по дворцу в ту комнату, где они к Никсой после объяснения в любви написали алмазом на оконном стекле свои инициалы: N и D. Минни долго плакала, потом поцеловала чуть видные на стекле буквы и ушла, не оглядываясь.

Итак, она все для себя решила, но предоставляла цесаревичу Александру право сделать первый и окончательный шаг к ней… Теперь оставалось только ждать, когда он его сделает и сделает ли вообще.