Шеннон Дрейк - Среди роз

Нет, Генриху не видать короны! У Ричарда вдвое больше воинов, чем у этого выскочки Тюдора! Женевьева не могла забыть отца и прежнюю мирную жизнь. И Акселя, свою мечту о будущем. Коснувшись губ, она припомнила их последний поцелуй, но почему-то воспоминания стали размытыми. Перед глазами упорно вставало лицо Тристана де ла Тера. Она невольно вспомнила, как он впился в ее губы, как ее охватил нестерпимый жар…

— Нет! — ужаснувшись, крикнула Женевьева.

— Что? Что такое? — перепугалась Эдвина.

Ее племянница решительно покачала головой, стараясь преодолеть страх:

— Я справлюсь! Я способна убить его своими руками!

— Не выдумывай!

— Ладно, не стану пачкать руки. Удар нанесет Темкин, как только мы с де ла Тером войдем в спальню.

— А если напоить его не удастся?

— Тогда завяжется драка, но она кончится быстро. — Женевьева поднялась. Ее кровать стояла на невысоком помосте под балдахином. Рядом размещался массивный деревянный комод, стены были обшиты дубовыми панелями. За некоторыми из этих панелей находились потайные ходы, где могло бы разместиться двое человек. — Темкин будет ждать сигнала вот здесь, в четырех шагах от кровати. А по другую сторону кровати спрячется Майкл. Даже если де ла Тер обыщет комнату, он ничего не заподозрит.

Эдвина молчала.

— О Господи! — раздраженно воскликнула Женевьева. — Говорю же тебе, это не моя затея. План придумал сэр Гай, а друзья отца одобрили.

Эдвина метнулась к племяннице и порывисто обняла ее.

— Просто мне страшно. Но надеюсь, я не подведу вас.

— И не помышляй об этом.

— Спокойной ночи. Прислать к тебе Мэри?

— Нет, только попроси ее разбудить меня пораньше завтра утром.

Поцеловав племянницу, Эдвина покинула спальню. Женевьева потерла холодные руки. Они почему-то мерзли, хотя и камине горело ровное пламя.

Внезапно ей стало одиноко, несмотря на то что замок был переполнен людьми — ее преданными защитниками. Должно быть, внизу, в зале, Майкл, Темкин, сэр Хамфри и сэр Гай до сих пор потягивают эль и обсуждают подробности плана. Воины в казармах тоже готовятся к бою. Все до последнего крестьянина с нетерпением ждут утра, надеясь отомстить за то горе, которое обрушилось на них.

Женевьева подошла к кровати, быстро разделась и нырнула под меховое одеяло, подтянув его до подбородка. Ее все еще била дрожь. Завтра ночью, в это же время, все уже будет кончено. Они отомстят врагу.

— Господи, только бы это случилось! — воскликнула Женевьева. Она попыталась заснуть, но сон не приходил. Стоило ей задремать, как перед глазами вставали страшные видения. Женевьева видела, как истекающий кровью отец смотрит на нее затуманенным взором, и кричала от ужаса. Перед ней положили труп Акселя, покинувшего ее навсегда.

— Любимый… — прошептала Женевьева и попыталась представить себе Акселя живым. Но перед ней настойчиво появлялось другое лицо — с темными как ночь глазами дьявола. Они горели огнем и обжигали холодом. Ужасали и притягивали. Это лицо ей никогда не удастся забыть. — Господи, помоги мне! — застонала она, сев на постели и обхватив руками колени. — Сделай так, чтобы я забыла его!

Пальцы сами потянулись к губам. Даже сейчас она ощущала его поцелуй. Вскочив с постели, бросилась к умывальнику, торопливо плеснула воды в таз и начала усердно тереть лицо. Наконец, глубоко вздохнув, Женевьева вернулась под одеяло.

Но едва задремала, ей вновь приснился сон. Мужчина с черными глазами приближается к ней, язвительно улыбаясь. Он был загорелым с высокими скулами и изогнутыми бровями…

Мужчина прикоснулся к ней, положив ладонь на грудь.

От этого властного прикосновения Женевьева задрожала.

— Чтоб ему сгореть в аду! — выкрикнула она и в изнеможении откинулась на подушки, неотступно преследуемая зловещим образом Тристана де ла Тера. Женевьева отчетливо помнила не только его лицо, но и густой, низкий голос.

Завтра он умрет, ее видения прекратятся. Даже погибшие отец и Аксель перестанут приходить к ней, взывая о мщении.

Издалека донесся крик петуха, солнце окрасило небо у горизонта в бледно-розовый цвет. Наступало утро. Сегодня Тристан умрет.

Мэри, служанка Женевьевы, пришла будить ее с первыми лучами солнца. Эта ширококостная, крепко сбитая деревенская девушка отличалась жизнерадостностью.

Но сегодня утром непривычно молчаливая Мэри помогла Женевьеве выкупаться и тщательно вытерла ее длинные волосы, не произнеся ни слова. Расчесывая длинные пряди, служанка так больно дергала волосы, что Женевьева решила причесаться сама.