Елена Арсеньева: Школа гетер

Несколько дней они почти не разлучались. Леодор рассказывал о морях и городах, о тех людях, которых повстречал на своих сухопутных и водных дорогах, о новых знаниях и умениях, которые обрел, но куда чаще слышала от него Доркион истории о богах и богинях.

— Человек должен понимать, что он не бесформенный комок глины и не муравей, который всегда смотрит в землю, — говорил отец. — Глаза человека должны почаще устремляться к небесам, чтобы встречать взоры богов, которые снисходительно приглядывают за нами!

Никто в деревне никогда не произносил таких речей… Конечно, все с рождения знают об Олимпе и его бессмертных обитателях, об Аиде и царстве мертвых, о Посейдоне и его подводных владениях, люди беспрестанно упоминают имена богов, сплескивают им вино из кубка и бросают в огонь кусочек лепешки, клянутся богами и взывают к ним, однако Леодор говорил о них не просто как о величавых, грозных или милостивых творцах человеческих судеб, но рассказывал и о том, как они сами рождались, любили, ссорились между собой, сражались, карали или вознаграждали, как порой снисходили к людям. Слушая отца, Доркион чувствовала себя иссохшей губкой, которая жадно впитывает воду новых знаний. Его слова постепенно превращали маленькую косулю если еще и не в львицу, то в маленького львенка. И она не сомневалась, что навсегда запомнит все, что услышала от него.

Теперь Доркион частенько казалось, что боги наблюдают за ней. Иногда, особенно глубокой ночью, бывало даже страшновато: чудилось, будто не луна заглядывает в приотворенную дверь хижины, а сама Селена явилась навеять девочке причудливые сны. В лесу она всегда готова была улыбнуться дриаде или убежать от похотливого сатира. Пение сирен доносилось до нее сквозь шум морских волн. Руки Гелиоса касались ее плеч, когда особенно сильно жгло солнце. Когда Доркион проходила мимо чьего-нибудь огорода, где, по обычаю, стояло изображение Приапа, отпугивающее птиц, то раньше стыдливо отводила взор от его непомерно большого детородного органа. Но теперь она старалась не оскорбить божество и с почтением взирала на магический фаллос, сообщающий плодородие земле и ее произрастаниям.

Доркион верила, будто наяды поднимаются из морских глубин, чтобы улыбнуться самым красивым корабельщикам и поманить их с собой на дно, и умоляла отца — ведь он был, на ее взгляд, красивейшим из мужчин на свете! — не отвечать на их призывы. И, конечно, не слушать пение сирен, которое сводит людей с ума.

— Я люблю море, но мне еще не надоела земля, — успокаивал отец. — Я был простым пойменесом — овечьим пастухом, потом рыбаком, потом пленником финикийских пиратов, я был каменотесом, бродягой, скороходом, который носит письма из города в город, теперь я мореход… Но есть еще множество интересных занятий, которых я еще не попробовал! Разве я могу умирать?! К тому же я ведь должен вернуться за тобой, дочь моя… когда ты немного подрастешь! Нет-нет, тебе не место в такой глуши, среди этих людишек, которые ничего не знают и не видят дальше своего носа, хотя живут на берегу необъятного моря, и стоит им только захотеть, весь мир откроется пред ними!

Время летело слишком быстро, и вот кончились эти счастливые дни: пентеконтера ушла в морские дали, с ней вместе ушел отец, а Доркион с Филомелой принялись его ждать.

Филомела была грустна, ничего не могла есть, ее беспрестанно тошнило. Доркион знала, что все ночи, проведенные в их доме, отец спал в постели Филомелы, поэтому у нее скоро будет ребенок. Брат или сестра Доркион!

Маленькая косуля очень радовалась этому, однако Филомела укоряла себя, что не устояла и отдалась Леодору.

— Вот так же было и с бедняжкой Фтеро, — вздыхала она. — Моя сестра с ума сходила по этому парню и была счастлива, когда однажды он позвал ее сходить омыться в источнике Афродиты…

На Икарии существовал такой обычай. Если мужчина хотел, чтобы девушка стала его женой, он звал ее к источнику Афродиты. Ведь ее власть простирается на весь мир. Люди верили, что именно Афродита повелевает дождями, солнцем и даже может усмирять бури на море, ниспосылать удачу рыбакам. И, уж конечно, именно она должна благословить любящих, омывая их водами своего источника.

Потом, когда Доркион уже попала в Афины, она узнала, что там задает тон и определяет все обычаи суровая и мудрая Афина-девственница, а потому городские девушки тоже очень берегут свое девство. Ни одна не взойдет на ложе мужчины, если он во всеуслышание не объявит ее своей женой и потом не будет справлен пышный свадебный пир! А вот на Икарии жили куда проще. Всех благословляла Афродита около своего источника.