Барбара Картленд: Цыганская свадьба

Однако Юдит дебютировала в светском обществе и вышла замуж, когда маркиз находился со своим полком за границей, в Португалии, и, хотя его отец страшно горевал об упущенной возможности, сам Рэкстон особого огорчения не испытал.

Он уселся в гостиной леди Уолден на элегантную кушетку, обитую дамасским шелком, и воззрился на хозяйку дома пристальным взглядом, который ее несколько озадачил.

— В чем дело, Фабиус? У тебя озабоченный вид.

На самом деле она ломала голову над тем, почему ему понадобиться нанести ей столь неожиданный визит.

Она была рада, что надела одно из своих самых красивых муслиновых платьев: хоть этот мужчина, которого она знала с самого детства, и не вызывал в ней особого интереса, она сознавала, что его внимания добиваются чуть ли не все ее подруги.

Стать предметом его интереса значило одержать крупную победу, которая вызовет всеобщую зависть.

— Я хочу поговорить с тобой, Юдит.

— Ты уже это сказал.

— Знаю — но я плохо представляю себе, как объяснить, почему я счел нужным сюда приехать.

— Такая скрытность тебе несвойственна! — поддразнила его леди Юдит.

— Я пришел сказать тебе, — серьезно начал маркиз, — что, на мой взгляд, нам следует сделать то, чего всегда хотели наши с тобой отцы.

— И чего же они хотели? — осведомилась Юдит.

В ее голосе появились нотки изумления. Она едва могла поверить тому, что явно собирался сказать маркиз, что вот-вот должно было слететь с его губ.

— Я думаю, нам следует пожениться!

— Ты это серьезно? — спросила она.

— Совершенно серьезно, — подтвердил он. — Ты не хуже меня знаешь, что этот брак наши отцы планировали с момента твоего рождения. Они были близкими друзьями, и оба хотели увидеть день, когда наши имения сольются в одно, а ты станешь моей женой.

— Но все это было так давно! — запротестовала леди Юдит. — А теперь их обоих уже нет в живых.

— Но мы живы. И я полагаю, что это в высшей степени разумно.

— Может, и разумно, но совершенно неромантично.

— Сожалею, если неудачно сделал свое предложение, — сказал маркиз с улыбкой, которую большинство женщин находили неотразимой. — Я к тебе очень привязан, Юдит, и тебе бы следовало давно это знать. И так было всегда.

— Что за чушь! — невежливо отозвалась Юдит. — Когда ты был маленьким, ты от души меня ненавидел!

— Этого просто не может быть!

— Ты всегда говорил, что терпеть не можешь девчонок. Когда ты приходил ко мне в гости, ты всегда дергал меня за волосы. А один раз, когда я выбросила твой мяч для крикета, ты меня даже ударил по-настоящему!

— Боже правый, Юдит! — воскликнул маркиз. — Неужели ты до сих пор не можешь мне этого простить?

— А почему я должна была это простить? В конце концов, не станешь же ты утверждать, будто прилагал все силы, чтобы понравиться мне, когда мы выросли.

— А разве у меня была такая возможность? — возразил он. — Ты вышла замуж, пока я воевал в Португалии.

— Но когда мы встретились, по тебе не заметно было, чтобы ты очень расстроился из-за моего брака!

— В то время я виделся с тобой всего раза два, — ответил маркиз. — И потом, Богрейв был мне другом. Ты же не думаешь, что я стал бы ухаживать за тобой у него под носом!

— А тебе и не хотелось за мной ухаживать! — парировала она. — Тебе никогда этого не хотелось, так почему ты вдруг вздумал на мне жениться?

— Во-первых, я решил, что мне пора жениться, — сказал он. — А во-вторых, я глубоко убежден, что бы могли бы прекрасно поладить. Я бы о тебе заботился, Юдит. Нельзя же, чтобы о тебе постоянно ходили сплетни!

— Ходили сплетни? И кто же это меня порочит, хотела бы я знать?

— Ну, знаешь! — в голосе маркиза послышались веселые нотки. — Тебе прекрасно известно, что после того, как ты овдовела, ты постоянно оказываешься в центре одного скандала за другим! Можно подумать, для тебя сюрприз, что в Лондоне все только и говорят о вас с Северном.

Наступило молчание, а потом леди Уолден потупила очи и проговорила:

— Возможно, не без основания!

— Боже правый! — воскликнул маркиз. — Уж не хочешь ли ты сказать, что Герцог сделал тебе предложение?!

— На этот вопрос я отвечать не собираюсь, — с достоинством ответила она.

— Значит, не сделал!

Маркиз Рэкстон был человеком проницательным.

— Ты не имеешь права являться сюда и устраивать мне настоящий допрос!

Маркиз поднялся.

— Теперь я все понял, — сказал он. — Ты приехала сюда в разгар лондонского сезона, хотя это мне показалось странным, так как надеялась, что герцог приедет следом за тобой. Ну, и он приехал?