Барбара Картленд - Где же ты, любовь?

— Не думал?

В голосе Туги прозвучало сомнение.

— Да, ты ничего не сказала, но почему-то я подумал, что ты была не слишком довольна.

— Но почему ты хочешь поехать именно туда? — спросила Туги.

— Не знаю. Не могу объяснить. Но Мелчестер всегда притягивал меня, А ты, Туги, рада, что они берут меня?

— Да, рада, — сказала Туги.

— Тогда все улажено. Я бы отказался, если бы тебе это не понравилось.

— Рада, что это так, — тихо произнесла Туги.

— Теперь я наконец дома. Меня не было так долго, целых восемь лет. Я уже боялся, что совсем отвык от всего здесь.

Он рассказал Туги о предложении лорда Мельтона. Какое-то время она молчала, а затем ласково взяла его за обе руки.

— Я очень рада, что ты отказался, — мягко произнесла она. — Мы с тобой знаем, что Британия никогда не потеряет хватки.

Минуту они молчали. Затем Майкл сказал:

— Я виделся с Синтией Стендиш.

— Говорят, она красавица.

— Да, но в ней есть что-то отталкивающее. Смешно, Туги, но я ни к кому еще не испытывал такой неприязни, даже ненависти, какую испытал сегодня к Синтии Стендиш.

— Неужели она так сильно тебе не понравилась? — удивилась Туги.

— Ой, Туги, — сказал он с улыбкой, — давай не будем уделять ей столько времени. Она этого не стоит. Чтобы закончить с этой темой, скажу тебе, что Синтия Стендиш — противная особа и тебе бы она совершенно не понравилась.

Майкл снова повернулся к реке, а Туги уселась в свое низкое кресло у камина. Через некоторое время она спросила:

— О чем ты думаешь, Майкл?

Вздрогнув, он повернулся к ней:

— Стыдно признаться, Туги, но я снова думал о Синтии Стендиш и о том, почему Дэвид так любил ее. Это она довела его до смерти.

— Сомневаюсь, — покачала головой Туги.

— Дэвид был моим другом.

— Да, я знаю. Мне он тоже нравился, но все равно я не считаю, что можно осуждать кого-то только за то, что он не любил Дэвида.

Майкл протестующее замахал руками:

— Туги, ты такая добрая, такая милая, и все же, черт побери, ты не можешь понять простых вещей…

— Майкл, не трать время на ненависть. Ненависть — это яд, я твержу тебе об этом с самого детства.

— Да, и я верю тебе, — сказал Майкл. — Но все равно, когда я думаю о ней, такой сдержанной, окруженной всем, что только можно купить на деньги, и такой безжалостной, заносчивой, высокомерно-жестокой… Эта женщина не заслуживает хорошего отношения.

В этот момент дверь медленно открылась. Майкл увидел, что за дверью стоит Мэри Ренкин.

Она куталась в голубой халат, который дала ей Туги. Волосы безжизненно висели вокруг ее мертвенно-бледного лица.

Она дико огляделась, увидела Майкла. Тогда ужас в ее глазах сменился облегчением.

— Вы здесь! — воскликнула она. — Я уснула. Потом внезапно очнулась и обнаружила, что я одна. Я так испугалась…

— Все хорошо, — ободряюще сказал Майкл. — Я здесь, и Туги здесь. Это она уложила вас в постель. Мы позаботимся о вас.

— Вы уверены? — испуганно спросила Мэри.

— А теперь послушайте меня, — мягко сказал ей Майкл. — Вы можете быть спокойны. Никто не причинит вам ни малейшего вреда. Мне бы хотелось, чтобы вы хорошо выспались. А утром мы поговорим о том, что я смогу для вас сделать.

Она постояла в нерешительности несколько секунд, затем внезапно, словно сдаваясь, улыбнулась:

— Спасибо, простите меня.

— Идите назад в постель, — велел ей Майкл. — Вы найдете дорогу?

— Да, да, конечно, — пробормотала Мэри. — Я не хочу причинять вам беспокойство.

Она выскользнула из комнаты. Затем он услышал, как тихо закрывается дверь в спальню.

— Бедная девочка! — вздохнул Майкл.

— Что ты собираешься с ней делать? — спросила Туги.

— Постараюсь найти ей работу.

— Ты думаешь, она на что-то годится? Было бы намного лучше, если бы она вернулась к матери.

— Она не может. Быть героиней всей деревни — и вдруг вернуться с позором, как побитая собака…

— Да, — сказала Туги, — нужно быть очень сильной, чтобы признать свои ошибки.

Майкл удивленно посмотрел на нее:

— Туги, ты слишком строга к бедной девушке! Я-то надеялся на тебя. Ты же знаешь, как мне нужна твоя помощь.

— Я смотрю, твой друг, Майкл Филдинг, выиграл-таки выборы в Мелчестере, — заметил лорд Мельтон, просматривая утренние газеты.

Синтия поправляла букет орхидей в большой вазе на позолоченной консоли. Секунду помедлив, она произнесла:

— Он мне не друг.

— Зря. Он умный молодой человек и далеко пойдет.

— И бульдозер далеко идет, но из этого не следует, что с ним надо дружить.