— Почему ты выбрал для встречи такое место?
— Я каждый год покровительствую этой распродаже и решил одним выстрелом убить двух зайцев. — Джеймс улыбнулся.
— А что за срочность? — Баррет нацепил трость на руку и вынул коробочку с нюхательным табаком.
— Есть одно неотложное дело, где требуется твоя помощь, и я… — Мимо них, шурша шелковыми платьями, прошли дамы, поэтому Джеймс понизил голос. — И я вынужден искать ее за пределами министерства. Видишь ли, в моем стане завелся предатель, но я пока не знаю, кто это.
— Я снова должен ехать во Францию?
— Нет. На сей раз ты будешь работать здесь. Нужно вставить палки в колеса одному джентльмену. Лорду Фенвику.
— Фенвик… — Баррет забарабанил пальцами по трости и, сдвинув брови, погрузился в свои мысли. — Мне доводилось с ним встречаться. Он слывет азартным игроком. Верно, любит крупные ставки. Говорят, что не так давно он унаследовал огромное состояние вместе с титулом.
— Да. Но с тех пор от наследства уже ничего не осталось. За несколько лет он спустил почти все, что имел, и сейчас должен чуть ли не каждому в городе.
— А что сделал Фенвик?
— По сведениям из моих источников, он является одним из «Адвокатов дьявола».
— Радикалы? Довольно мерзопакостная организация. Последователи Тистлвуда, если не ошибаюсь?
— Да, — кивнул Джеймс. — Но довольно безобидные. После провала дела Кэто они вели себя тихо.
Баррет нахмурился, вспомнив наделавшие шума события. Авантюрная попытка разгона кабинета министров и захвата власти в 1820 году не удалась. Заговорщики были схвачены на Кэто-стрит, на сеновале конюшни, после чего Артур Тистлвуд и четверо его сообщников отправились на виселицу.
— И что теперь замыслили эти люди? — спросил Баррет, не отводя глаз от силуэта Принцессы зимы.
— Насколько мне известно, хотят уничтожить кого-то из первых лиц в правительстве, но я не знаю, кого именно. Мы выясним это у Фенвика.
— Наверное, это несложно сделать. — Баррет снова бросил полный безразличия взгляд на предсказательницу. Она сосредоточенно смотрела вниз, на лежащую перед ней ладонь джентльмена, от которого ее отделял небольшой столик. Пока прорицательница вещала, ее губы непрерывно совершали слабые движения.
— Тебе это не составит никакого труда. Уж от твоих чар не жди пощады! По сведениям, джентльмен чужд пристрастий к чему-либо, кроме карточного стола. — Джеймс приподнял бровь и взглянул на Баррета. — Так ты согласен этим заняться?
— Конечно. Последнее время я скучал.
— Отлично. Я был уверен, что могу на тебя рассчитывать. — Джеймс стукнул Баррета по спине. — В таком случае дашь мне знать, когда управишься?
— Да. — Взгляд Уотертона опять переместился на силуэт Принцессы зимы.
Джеймс уже сделал шаг, собравшись уходить, но, видя, что кузен не двигается с места, остановился.
— Так ты идешь или нет?
— Нет, у меня свидание с судьбой, — сказал Баррет и, быстро пройдя к кабине, встал в очередь. Образ Принцессы заинтриговал его, и он не мог уйти, не увидев ее воочию.
Направляясь к выходу, Джеймс еще раз взглянул на кузена. В его глазах светилось удовлетворение.
Через пятнадцать минут настал черед Баррета. Он ждал, пока высокая и полная особа выйдет из-под тента. Она улыбнулась, и ее пухлые щеки расползлись в стороны. Махнув Уотертону зонтом, она сказала:
— О, Принцесса просто великолепна! Попомните мои слова, сэр, это вполне стоит шиллинга.
Баррет протянул деньги. Глаза прислужницы засветились, как у сторожевого пса.
— У вас пять минут, сэр, — сказала она, вперившись в монету.
— Да мне больше и не требуется. — Уотертон видел, как женщина насупилась, когда он шагнул под тент к Принцессе.
Взоры их встретились, и он осознал, что в своем романтическом воображении погрешил против истины. Девушка была в простеньком платье, обернутом поверх плеч ярко-желтой шалью. И вьющиеся волосы прорицательницы тоже оказались темнее, нежели он себе представлял. Их сочный цвет напоминал коричневого соболя или темную норку. Откинутые назад и схваченные шарфом, они отливали красноватым цветом с оттенком бургундского. В ушах серьги кольцами, на запястьях латунные браслеты.
Вуаль закрывала ее нос и нижнюю половину лица, но глаза и брови оставались открытыми. Фиалковые глаза — такого насыщенного цвета Баррет в жизни не видывал — затеняли длинные ресницы. В их фиолетовой глубине мерцали блики от фонаря, стоявшего подле нее на столе. Девушка отвела взгляд, будто смущенная тем, что ее рассматривают с таким пристальным вниманием. То ли действительно стеснялась, то ли притворялась, чтобы создать вокруг себя ореол таинственности. Она перевернула песочные часы и поставила рядом.
Читать дальше