Констанс Холл: Мой порочный маркиз

Она вытянула руку и посмотрела на золотое кольцо с гравировкой, представляющей в миниатюре Солнечную систему. На месте планет — каждая, как положено, находилась на своей орбите — были вправлены бриллианты.

— О, Баррет, мне так нравится! — Меган обхватила его за шею и поцеловала.

— Нравится? — Он ласкал ее до тех пор, пока не почувствовал, как бешено забилось его сердце, а она ощутила стремительно нахлынувшее тепло. Хотя этой ночью они трижды предавались любовным утехам, он опять испытывал мучительную жажду. — Но настолько ли тебе нравится, чтобы вернуться со мной в постель?

— Позже, — прошептала Меган. — У меня тоже есть для тебя небольшой сюрприз. Это мой рождественский подарок.

— Единственный подарок, который я хочу, — это ты.

— Но я должна сделать тебе подарок, Баррет.

Заинтригованный, он спросил:

— Что это?

Меган ззяла его руку и положила себе на живот.

— Ты будешь отцом, — сказала она после минутного колебания и взглянула на него с тревогой в глазах.

Он скрыл свое волнение за суровой миной.

— И ты говоришь мне об этом только сейчас?

— Да. Потому что, когда я обнаружила это, мы не разговаривали.

— Понятно, — сказал Баррет.

— Но я бы все равно сказала. — Привстав цыпочки, Меган обняла его за шею и чмокнула в губы. — Ты ведь не сердишься?

— Не знаю. Возможно, мне придется провести целый день в постели, прежде чем я решу. — Баррет подхватил ее на руки. — И начнем прямо сейчас.

— Но мы не можем.

— Почему?

Появившийся Ривз деликатно кашлянул.

— Прошу прощения.

— Да? — Баррет недовольно поморщился.

— Лорд Кенсингтон ждет в большой гостиной.

— А вот и причина. — Меган улыбнулась и поцеловала Баррета.

— Что здесь делает мой отец?

— Я пригласила его сегодня рано утром.

— Ясно.

— Отпусти меня, пожалуйста, — потребовала Меган. Но так как голос ее был полон ласковых ноток, это прозвучало почти как мольба.

Баррет неохотно поставил ее на ноги, и Меган потащила его в гостиную.

Отец сидел на софе. Рядом с ним возвышалась гора свертков. Надоеда, расположившийся у него в ногах, обнюхивал его ботинки. На шее у пса был завязан красный бант, резко выделяющийся на черной коже ошейника. Коутс, перегнувшись через стремянку, зажигал свечи на рождественском дереве. Незажженными оставались только три свечи. Видя, как он старается держать равновесие, Баррет испытал острое беспокойство.

Герцог Кенсингтон встал и взглянул на вошедших.

— Счастливого Рождества! — Он обнял Меган и чмокнул ее в щеку. Затем повернулся к Баррету, всматриваясь в его лицо, словно желая сделать то же самое, но не решаясь.

Никогда Баррет не видел на лице отца столь явного волнения и был этим глубоко тронут. Он раскрыл ему объятия и сказал:

— Счастливого Рождества, отец.

— Да разве может быть иначе? — Герцог Кенсингтон улыбнулся и обнял сына.

Баррет почувствовал, как его держат отцовские руки. Он не мог припомнить, чтобы хоть раз в жизни обнимал своего отца. Сейчас до него дошло, как много он упустил.

— Ой! — вздохнула у них за спиной Меган.

Ривз стоял в дверях, улыбаясь, как это мог делать только гордый отец. Линг с Тессой вошли рука об руку и уставились на дерево. Тесса запела: «Господь, благослови счастливых джентльменов». Герцог Кенсингтон похлопал Ривза по спине и подхватил песню своим густым баритоном.

Баррет подошел к Меган и обнял ее за талию. Они обменялись взглядами. Он заглянул в ее широко раскрытые фиалковые глаза, светящиеся волнением и любовью, и почувствовал, как его переполняет счастье, настоящее счастье. И любовь. И он запел громче всех.

Лондонский аукцион чистокровных лошадей.

Английский астроном (1738—1822).

Название клуба.

Уменьшительное имя принца. По-видимому, имеется в виду король Англии ГеоргIV, сын ГеоргаIII.

Архитектурный стиль, первоначально использовавшийся Андреа Палладио (1508—1580) при строительстве венецианских вилл.

Название спортивного клуба.

Английский философ, историк и экономист (1773— 1836).

Дорога в Гайд-парке, излюбленное место для верховой езды.

Лондонское просторечие уроженцев Ист-Энда.