Синди Холбрук - Озорная леди

— Ха, джентльмен! Ты, ублю…

Он зажал ей рот ладонью:

— Прекрати, иначе я забуду, что ты леди.

Он тяжело дышал, точно так же, как и сама Чентел. Она посмотрела ему в глаза, и всякое желание бороться с этим человеком мгновенно испарилось.

Чентел лежала совершенно неподвижно, ошеломленная выражением его лица. Она не могла сказать, откуда у нее появилось ощущение надвигающейся опасности. Она была уверена, что если пошевелится, то чувство, которое он пока держал под контролем, одержит над ним верх. По ее телу вдруг пробежала странная дрожь: ее бросило в жар, затем в холод, она почувствовала, как силы оставляют ее. Что-то очень твердое впилось ей в живот, причиняя особое неудобство.

— Не проси объяснений, я их дать не смогу, — проговорил он с неожиданным смущением. — Только не надо со мной бороться. Не двигайся, не шевелись, иначе я не отвечаю за себя. В конце концов, есть пределы тому, что может выдержать мужчина.

Она молча смотрела на него и, полумертвая от страха или чего-то другого, чему она не находила названия, даже не кивнула. Медленно и деликатно он поднялся, освобождая ее; Чентел опустила веки, ощущая огонь в тех местах, которые только что соприкасались с его телом. Она так и лежала с закрытыми глазами, пока его теплые руки мягко касались ее ледяных стоп. Затем он перешел к рукам. Чентел зажмурилась, пока он привязывал ее запястья к изголовью кровати.

Кровать прогнулась под его тяжестью, когда он опустился на нее.

— Чентел, открой рот.

При этих словах Чентел подняла на него глаза.

— Зачем?

— Я должен лишить тебя возможности позвать на помощь.

— Нет! Пожалуйста, не надо! — не удержалась от мольбы Чентел. Она была не в состоянии смириться с этим унижением.

— Увы, это необходимо. Я не могу позволить, чтобы ты подняла на ноги весь дом.

Она отвернулась от него, пытаясь удержать слезы обиды. Мягким движением он снова повернул ее голову к себе, погладил по щеке:

— Разве ты не хочешь, Чентел, чтобы я ушел?

— Больше всего на свете я хочу, чтобы вы ушли. Надеюсь, наши дороги больше никогда не пересекутся!

— Я прекрасно тебя понимаю и постараюсь исполнить твое желание.

Не произнося больше ни слова, Чентел открыла рот, незнакомец завязал его легким шарфом. Она застонала, и он тут же спросил:

— Не слишком туго?

Она отрицательно покачала головой и снова от него отвернулась. Вздохнув, он поднялся. Чентел внимательно прислушивалась к тому, как он почти бесшумно передвигается по комнате… Вот он остановился перед ее шкафом… черт побери, он выдвинул нижний ящик! Краснодеревщик клялся и божился, что никто в жизни не обнаружит тайник. Интересно, скольким еще покупателям он говорил то же самое? Должно быть, ее незваный гость был одним из них, раз он так быстро разгадал этот секрет.

Незнакомец вернулся к кровати и сел рядом с ней; она повернулась и посмотрела на него очень холодно, потому что пресловутая шкатулка была у него в руках.

— Я верю, Чентел, что ты не можешь представить своего брата в роли предателя, но это чистая правда. По крайней мере, известно точно, что он каким-то образом связан со шпионским гнездом и, возможно, сам не осознает, насколько глубоко во всем этом увяз. Прошу тебя, не разрешай своему преданному сердцу увлечь тебя вместе с ним на дно. Я не знаю, можно ли ему помочь, но, если это возможно, я сделаю для него все, что в моих силах.

Он вздохнул, не отводя взгляда от ее красноречивых глаз, и добавил:

— Спокойной ночи, Чентел.

Поднявшись, он накрыл ее одеялом и подоткнул его с боков, как любящий отец, укладывающий спать свое дитя. Затем задул свечу на ночном столике и исчез, оставив Чентел всматриваться во тьму.

— Доброе утром, мэм, — произнес голос с сильным простонародным выговором.

Чентел проснулась, но не в состоянии была пошевелиться в буквальном смысле слова. Ее руки и ноги затекли. Она с ужасом поняла, что все произошло с ней наяву, веревки, которыми ее связали, были абсолютно реальны. Под утро, измученная бесконечными бессонными часами, она все-таки забылась сном. Ей приснился вчерашний злоумышленник, и она сама поверила, что все это проделки Морфея.

Девушка услышала, как ее горничная Джульет, еле слышно бормоча, подошла к очагу и начала разводить в нем огонь. Джульет всегда что-то мурлыкала себе под нос. Чентел давным-давно пришла к заключению, что эти звуки заполняют собой то пространство в ее голове, которое должно было быть занято мыслями. Впиваясь зубами в кляп, она нетерпеливо ожидала, когда горничная закончит свою возню у камина. Сколько времени пройдет, прежде чем Джульет заметит, что у ее хозяйки завязан рот? Чентел принялась считать.