Ольга Свириденкова - Ведьмины цветы

– Я вижу коляску с поднятым верхом. Да ведь там еще кто-то сидит! – испуганно вскрикнул Сидор.

– Не иначе как с врачом приехали, – Глебов мрачно усмехнулся. – Ну, это они напрасно побеспокоились: его помощь здесь никому не понадобится. Жаль только, что лишний грех придется на душу брать.

Они спрыгнули на траву, и Глебов тотчас проверил пистолеты.

– Держи, – он протянул один из пистолетов Сидору. – Действовать нужно быстро и наверняка, пока никто не опомнился. Ты, Сидор, идешь к коляске и расправляешься с доктором. Постарайся не стрелять, а вместо этого хорошенько оглуши его стволом – не стоит поднимать до времени шум. А я сейчас подхожу к Тверскому и Стрешневу и сходу стреляю в обоих. Потом мы растащим тела так, чтобы можно было подумать, будто это они между собой стрелялись. О дуэли никто не знает кроме, быть может, Воронцова. Но пока суд да дело, мы уже будем далеко.

Спрятав пистолет под шинелью, Сидор опасливо двинулся к коляске. А Глебов направился к противнику и его секунданту.

– Доброе утро, господа, – проговорил он с деланной любезностью. – Не удивляйтесь, что я один, мой секундант сейчас подойдет. Ну что? Как и договаривались, с тридцати шагов? Будем тянуть жребий?

– Думаю, не стоит, – Алексей всмотрелся в его лицо. – Странно, однако, что вы предлагаете жребий, господин Глебов. Сами же признавались, что капризная дама Фортуна редко оделяет вас своими милостями.

Глебов вызывающе встряхнул головой.

– Это действительно так, господин Тверской, – сказал он с насмешливой, многозначительной улыбкой. – Поэтому я всегда и во всем надеюсь только на себя. А вот и мой секундант, – он кивнул в сторону появившейся из-за деревьев мужской фигуры, закутанной в просторную шинель. – Что ж, начинайте отмеривать шаги, господин Стрешнев.

Переглянувшись с Алексеем, Стрешнев медленно обошел вокруг Глебова и повернулся к нему спиной. Бросив взгляд через плечо, Глебов недобро усмехнулся и в упор посмотрел на Алексея. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, Глебов с открытой ненавистью, Алексей – с глубоким отвращением и подчеркнутой презрительностью. Глебов вдруг вспомнил, что именно таким взглядом чаще всего смотрела на него Лиза. И не смог удержаться, чтобы не сказать противнику напоследок несколько жестоких слов.

– Знаете, Тверской, а ведь я не оставлю в покое вашу жену, если вы сейчас погибнете, – с колкой, ехидной улыбкой произнес он, наблюдая за лицом противника.

Он ожидал взрыва бешенства, но вместо этого Алексей пренебрежительно повел плечами и равнодушно проронил:

– Да пошел ты к черту, ничтожный идиот.

Отчаянно выругавшись, Глебов быстро отступил назад и вскинул руку с пистолетом, целясь в спину Тверскому. Однако тут же раздался оглушительный выстрел откуда-то сбоку, и правая рука Глебова бессильно повисла вдоль тела. А следом за тем Алексей бросился к нему, сбил с ног и отшвырнул в сторону выпавший из его руки пистолет.

– Подонок, – сдавленно процедил он. – Я бы убил тебя, если бы не боялся замарать руки об такое дерьмо!

Глухо постанывая и держась за раненую руку, Глебов повернул голову и недоуменно осмотрелся. Он еще не понимал, в чем дело, не верил, что его так хорошо продуманный план потерпел крушение. У него еще оставалась слабая надежда на Сидора, на то, что тот как-нибудь поможет… Но Сидора нигде не было видно, а между тем поляна уже наполнилась людьми, среди которых он различил Несвицкого и Воронцова. А минуту спустя над ним склонилось усатое лицо исправника в голубой шинели. И лишь тогда, когда он увидел перед собой это строгое, нахмуренное и в то же время довольное лицо, до его сознания наконец дошло, что все кончено.

– Проклятие, – с яростным стоном выдохнул он перед тем, как лишиться сознания.

Бегло осмотрев раненого, исправник предоставил его заботам доктора и повернулся к офицерам.

– Что ж, господа, картина ясна, – удовлетворенно произнес он. – Мне остается только доложить обо всем моему начальнику и ждать его дальнейшей резолюции. Отправляйтесь по домам, господа, дальше мы справимся без вас.

– Да, а как же поручик Белкин, бесстрашный секундант господина Глебова? – иронично поинтересовался Стрешнев, кивнув в сторону коляски.

Исправник слегка усмехнулся.

– Поручик Белкин, господа, действует в произведениях покойного господина Пушкина. А в коляске – то есть уже не в вашей, а в нашей – находится весьма сомнительная личность, которую нам еще предстоит установить.