Нина Бьёрн - Полжизни за мужа

Должно быть, боги послали мне эту милость, чтоб уравновесить самую большую несправедливость в моей жизни. Ту, из-за которой я много лет пряталась от мира в Черной обители.

В возрасте десяти лет мне проводили обряд Перерождения. Его проходят все девочки, готовящиеся в скором времени войти во взрослую жизнь и стать девушками. Во время ритуала что-то пошло не так. Знахарка, проводившая его испугалась, побледнела, и заплетающимся от страха языком поведала моим родителям, что я – стайра – живой проводник в мир мертвых. Мужчин, рожденных с таким даром, в юном возрасте инициируют и они становятся некромантами. Особо талантливые становятся Ходящими к духам. Женщин-некромантов не бывает. Если в семье появлялась такая девочка, ее надлежало отметить специальным знаком. Стайры не выходят замуж, не рожают детей. Никто не возьмет в свою семью такую девушку, потому что она приведет за собой все зло мира мертвых. Стайры перестают существовать для общества, покидают свои семьи и живут в Черных обителях.

Мне в свое время такой знак поставили. Знахарка сбрила мне волосы, провела обряд запирания моей силы и поставила на затылке клеймо. Змея, свернутая кольцом вокруг равностороннего креста. Позже, уже в Черной обители я сильно заболела. Ко мне вызвали лекарку. Она была стара и очень опытна. Она вылечила меня. А еще она перевернула мою жизнь второй раз подряд, когда сказала, что никакая я не стайра. Знахарка ошиблась. Весть отправили моему брату, который на тот момент уже был предводителем клана. Но изменить уже ничего было нельзя. Мать и отец погибли в войне. Всему миру было объявлено, что я мертва. Не мог мой клан признать, что одна из дочерей главы клана – стайра. Даже если это потом оказалось не так. Никто не поверил бы. Клеймо на теле есть, в Черной обители жила. Удалить метку с моего тела можно было лишь срезав кожу. Но клеймо большое. Такая рана не зажила бы без серьезных шрамов, которые располагались бы в таком месте, что любой бы понял, что именно было на их месте. Открыто выйти замуж я не могла, а поскольку я старшая сестра, дорога в замужество была бы закрыта и Лите. Именно поэтому для всех я оставалась мертвой, а когда гостила изредка в родном доме, представлялась случайным гостям дальней родственницей матери из Карвика.

Теперь я могла что-то изменить и попытаться стать счастливой. Айшания исчезла где-то между родным домом и Черной обителью, старая Лита растворилась в мире вместе со своим возлюбленным, а новая Арелита сквозь деревянную решетку разглядывала влюбленными глазами того, кто только что стал ее мужем по обману.

Красивый свадебный браслет прохладной тяжелой змейкой обернулся вокруг моего запястья. Точно такой же символ скрепленного союза должен получить мой муж. Когда брак станет подтвержденным, чешуйчатые звенья браслета склеятся. Он станет неразъемным и будет вечным символом крепости нашего союза.

Я уже готова была приплясывать от волнения, когда служанка пришла за мной и объявила, что пора идти готовиться к первой брачной ночи.

Комната приобрела волшебный вид. Тяжелые бархатные портьеры были задернуты. На каминной полке в двух бронзовых канделябрах чинно выстроились свечи. Отблески пламени из камина отбрасывали на стены и мебель нежные золотисто-рыжие отсветы.

Огромный балдахин над кроватью украсился гирляндами из цветов. На прикроватных тумбах, в напольных вазах, на каминной полке, даже на туалетном столике. Везде стояли цветы. На небольшом столике возле камина были выставлены бутылки с вином, бокалы и легкие закуски. Чтоб молодые могли подкрепить силы после… После… Я почувствовала, что краснею.

Меня готовили не менее тщательно, чем комнату. Снова горячая ванна, увлажняющие масла, растирания. Свадебное платье сменилось на тончайшую ночную сорочку. Она была настолько легкой, что сквозь ткань явно просвечивали мои соски и треугольничек между ног. Кружевной верх красиво стягивал на груди тонкий шнурок, завязанный на очень провокационный бантик. Потяни легонько за кончик и ворот распахнется почти до пупка. Гладкая ткань дразнила чувствительную кожу на груди. Мое лицо пылало. От смущения или от возбуждения, я не могла определить.

Поверх сорочки на меня одели легкий халатик.

Волосы мне оставили распущенными, подхватив их у висков крохотными заколочками. Служанка, готовившая меня, немного отошла и склонила голову, оценивая результаты своего труда. Нахмурилась, словно художник, решивший, что на картине не хватает еще одного завершающего штриха. Потом она кивнула каким-то своим мыслям, порылась в одном из ящичков трюмо и достала узкий и длинный футлярчик. С помощью ее ловких пальчиков крохотная бриллиантовая подвеска-слеза на тончайшей почти невесомой цепочке легла точно в начало ложбинки между грудей. Служанка удовлетворенно улыбнулась как кондитер, посадивший вишенку на тортик идеально искусно точно в нужном ему месте. Наконец, она подала мне в руку бокал красного вина и ушла, закрыв за собой дверь на ключ. Бокал я опустошила почти залпом и приготовилась ждать. Впрочем, ждать пришлось совсем недолго.