Екатерина Оленева - Морская ведьма

Глядя на оплывшие, отяжелевшие черты, на наметившиеся брыли и наплывшие мешки под глазами, Марихат испытывала двоякие чувства – удовлетворение и сожаление, острое, почти до боли: стареющие друзья и враги, особенно после того, как с минувшей разлуки протекли долгие годы, слишком ярко свидетельствуют о пролетевшем времени и о том, что прошлое невозвратимо.

– Нерина!

Женщина прошла так близко, что подол её платья скользнул по ногам бывшей госпожи, только она этого не заметила.

С раздражением толкнув дверь, женщина вошла в комнату, из которой раздавался звонкий девичий голосок:

– Нерина, ты не слышала, что я зову тебя?

Шмыгнув за Фиделией (так звали бывшую служанку) Марихат вошла в комнату, стараясь унять невольно забившиеся сердце.

Девушка с книгой на коленях сидела у окна. Врывающийся в распахнутые створки ветерок шаловливо играл с белокурыми волосами, обрамляющими совсем юное личико.

«Хорошенькая», – это единственное, что пока Марихат могла сказать о дочери.

С первого взгляда никак не определить, на кого девушка похожа больше – на неё саму или на ненавистного теперь любовника.

– Слышала, – без особых эмоций отозвалась девушка.

«Уж не обижала ли эта жаба мою дочь?», – ревностно подумала Марихат.

– Что ж не отвечала? – с тенью недовольства, всё же прикрытого улыбкой, спросила Фиделия, прислоняясь плечом к стене и скрещивая руки под пышной грудью.

Девушка глубоко вздохнула и отвернулась к окну.

– Что-то случилось? Почему ты грустишь?

Голос Фиделии был мягок. На лице отражалось участие и желание понять, что с девочкой?

– У меня никогда не будет мужа, – капризно протянула Нерина.

Голос её был полон фальшивой, явно рассчитанной на демонстрацию, скорби.

– Мой отец уехал далеко! Он полон забот о ком угодно, только не о родной дочери! Он всё время обещает организовать для меня свадьбу, но дальше слов дело не заходит.

– Он обязательно сдержит данное тебе слово, – подойдя ближе к воспитаннице, проронила дуэнья.

Явно для неё было уже привычным вести подобного рода разговоры.

– Когда? – передёрнула плечами молоденькая вертихвостка. – Чего он ждёт?! У всех моих подруг уже есть просватанные женихи. А что со мной не так? Может, я слишком уродлива? Слишком проста, чтобы меня захотеть в жёны?! Отец стыдится меня и потому не торопится устроить мою судьбу?

– Нет, конечно. И ты сама это прекрасно знаешь.

Фиделия присела рядом с девушкой на второй табурет.

– Твой отец не торопится, потому что слишком сильно любит тебя и хочет подобрать тебе хорошего мужа – самого лучшего, какого только можно сыскать на свете. К тому же, – тяжело вздохнув, сузила большие глаза женщина. – Я была замужем трижды. И советую тебе быть осторожней в своих желаниях.

– Расскажи мне! Расскажи мне о мужчинах всё! Какие они? Какого это – быть ими любимой?

Улыбка на губах Фиделии сделалась натянутой:

– Я рассказывала уже. Тысячу раз.

– О! Я знаю, мой муж будет красив и храбр. И я буду любить его так сильно, что не смогу без него жить!

Сердце Марихат болезненно сжалось.

Эта девочка встала перед ней собственным призраком – наивным, глупым и… счастливым. Таким счастливым в своём неведении.

Марихат помнила, чем заканчивается подобные вера и наивность – разбитым сердцем и болью, после которой приходит самое страшное: отрезвляющая пустота и ядовитый, как яд с клыков нагов, ничем неизлечимый цинизм.

Фиделия отвернулась, поднимая с пола обронённую в порыве страстных девичьих мечтаний, книгу:

– Ты читаешь слишком много романов, Нерина, – укоризненно покачала женщина головой. – Мне больно это говорить, но боюсь, ты узнаешь правду быстрее, чем мне этого хотелось бы – в мире, девочка моя, очень мало романтики.

Фиделия потянулась к оконным створкам, потянув их на себя в попытках закрыть:

– Погода стала такой странной. То жара, то лютый холод. Боюсь, это предвестие дурных времён.

– Чего ты опасаешься, матушка?

Услышав это слово, обращённое к другой, Марихат ощутила болезненный укол ревности.

– Эта смута на севере? Она не может нам угрожать, ведь правда?

– Не стоит забивать себе этим голову, девочка моя. И брось ты уже эти романы. Займись чем-нибудь полезным.

– Чем, например? – фыркнула Нерина.

– Тем, чем подобает девушке твоего положения.

– Вышиванием?! Нет, нет и – нет!

Уму непостижимо. Эти людишки собираются отдать эту глупенькую, восторженную девочку, чья голова наполнена блаженной чушью о всесильной силе святой любви во власть инкубам и вампирам, вооружённой таким «полезным» умением, как вышивание крестиком на пяльцах?!