Катерина Риш - 10000 лет до нашей эры. Книга 2

Эйдер не направлялся обратно к берегу океана. Свернул на другую тропинку, виляющую среди мохнатых насаждений. Пора узнать, где мне самое место, по мнению Таши. Поля закончились, и мы вышли на еще одну поляну. На приличном расстоянии друг от друга стояли такие же плетеные хижины, только были они раза в два меньше и ниже, чем Ташина. Если бы я не увидела дом Таши раньше, ни за что бы не признала в этих перевернутых корзинах дома.

Те самые встреченные нами по пути сборщицы стручков в грязной одежде складывали вязанки хвороста в центре поляны. На одинаковом расстоянии от домов для лилипутов было возведено кострище. Там лежала обнаженная женщина, должно быть, та самая, которую они тащили на руках: похоже, спасти ее не удалось.

Заметив Эйдера Олара, женщины опустили глаза долу.

Самая старшая, очевидно, главная среди них, указала на неразожженный костер и обратилась к жрецу:

– Это будет честь для нас. И для нашей погибшей сестры.

На негнущихся ногах я последовала за Эйдером Оларом. Женщина лежала, подтянув колени к подбородку. На голом теле не было никаких видимых ран или повреждений, почему же она умерла?

Женщины держались вместе, с противоположной от нас с Эйдером стороны. На всех была одинаковая безобразная одежда, а руки обмотаны кожаными лентами.

Эйдер обратился к огню за помощью. Стихия ответила тут же.

Старшая обошла пламя и протянула мне грязную робу.

– Надень это и служи Матери, – сказала она.

Я отшатнулась от одежды. Оглянулась на огненного мага.

– Ты будешь жить здесь, – сказал он. – Таковы традиции.

Эйдер не был согласен с этим, я видела это по сжатым в тонкую линию губам, по суровому взгляду исподлобья, но он только добавил тише:

– Главное – не дотрагивайся до стручков, Айя.

Я приняла из рук Старшей одежду мертвой девушки.

Смирение и труд. С этих слов начиналось мое утро.

За час до рассвета Безмолвные сестры собирались в центре у разожженного костра и пели тягучую, как мёд, песню, приветствуя рождение солнца.

Почти всегда я была в одиночестве, хотя и не одна. Нас было два десятка таких женщин, «пустых» кувшинов, семян, зовите как угодно. Мы не заслужили благословения Богини Матери и не имели права касаться детей, которыми она наградила более удачливых, чем мы. А наши хижины располагались на другой стороне острова, подальше от детского смеха, в тишине, прерываемой лишь молитвами и плачем. Считалось, если у женщины нет детей, то и радоваться ей нечему.

Мне не в чем было себя винить. Я сознательно делала то, что делала, но моя уверенность в том, что рожать было необязательно, проходила теперь серьёзную проверку на прочность.

Я сильно уставала. Первое время буквально валилась с ног и мгновенно засыпала в своем шалаше для лилипутов на сухих листьях и траве, брошенных на голую землю. Такой теперь была моя постель.

Да, условия здесь сильно отличались от того, к чему я успела привыкнуть в Нуатле. Для меня было само собой разумеющимся, что в доме стояла кровать с меховым постельным бельем и матрасом-тюфяком. На острове ничего этого не было.

Даже округлые дома, сплетенные из лозы, были полной противоположностью угловатым домам-пирамидам Нуатла. Сужающиеся кверху пирамиды олицетворяли пламя огня, а грубостью формы и материала – мужское начало.

Женщина же была существом округлым, нежным и мягким. Острые углы были символом мужества, поэтому ни домов-пирамид, ни прямых дорог на острове было не найти. Издали дома напоминали черепашьи панцири – каждый разного размера, в зависимости от количества проживающих. Женщины строили их собственными руками. А тропинки, которые они прокладывали, извивались, как змеи.

Эти различия наводили на определенные мысли, и далеко не радужные. Остров находился буквально через пролив от Нуатла, но по развитию отставал на целое столетие. В каких условиях жили племена Тигра вдали от берегов Нуатла, оставалось только догадываться.

Женщины на острове были поделены на касты. Самое тяжелое положение было у бездетных. Самое привилегированное – у родивших нескольких детей. Такие женщины не раз побывали на Ритуале Матери и после оказались в постелях Сыновей Бога.

(Не думать, в чьих именно постелях. Не думать!)

Кроме бывших избранниц, на острове жили и обычные беременные женщины. Раньше остров был своего рода самым престижным роддомом с наиболее опытными акушерками, где женщина могла восстановиться, прежде чем вернуться в Нуатл. Но после того, как в Нуатл нагрянули Львы, к острову стали причаливать долбленки с беглянками и их детьми: они надеялись не только разрешиться от бремени, но и обрести здесь защиту.