Катерина Риш - 10000 лет до нашей эры. Книга 2

Магия могла бы облегчить мой бег по раскаленным углям, но это было вопиющим нарушением традиций и нового девиза «Смирение и труд». Если с трудом ещё как-то ладилось,то смирение буквально трещало по швам. Я думала о Таше и о том, что она совершенно точно прошла очищение огнем. И знала, что помогло ей преодолеть огненную тропу.

Ненависть.

Наверняка она шла по углям медленно и уверенно, и бушевавшая внутри ненависть к Сыновьям Бога была страшнее, чем истязание.

Иногда мы не выходили в поле, а до самого заката чистили собранные горы стручков, по-прежнему соблюдая осторожность и аккуратность. Защитные полоски быстро приходили в негодность. Вечером следовало промыть их в раковинах с соленой водой, чтобы нейтрализовать яд, а после просушить на камнях у огня. Утром, перед тем, как снова воспользоваться ими, задубевшую от соли и сушки кожу приходилось разминать, возвращая ей эластичность. Иначе между витками оставалась голая кожа и тогда – привет, смерть!

Только после заката можно было наконец погрызть лепешку у очага, устроенного снаружи хлипкого шалаша. Таким домиком, как мой, не польстился бы ни один уважающий себя поросенок.

Эйдер Олар, конечно, знал, каким образом здесь добывают обратный билет. И он, очевидно, решил позволить мне увидеть ритуал собственными глазами, а не взялся пересказывать его. Он больше не навещал меня, словно догадывался, что стоит держаться от меня подальше какое-то время, пока не остыну.

Занимаясь стручками, я думала о том, что даже если вместе с Шейззаксом и Эйкинэ, – потому что куда он, туда и она, – покину остров, больше никто не пойдет за мной. Женщины и дети останутся здесь.

А так нельзя.

Грош цена моим знаниям о будущем Атлантиды, если люди погибнут.

Я потянулась за горстью высушенных и уже безопасных стручков и обнаружила, что кто-то плохо вылущил их – внутри еще оставались бобы. Как есть, они полетели в затухающее пламя. Было что-то успокаивающее в их сожжении. Весь сегодняшний день я потратила на их очистку и не буду делать этого еще и ночью, тем более за кого-то другого.

Пух тут же вспыхнул. Слабое пламя гипнотизировало. Если бы только можно было обратиться к огню, не опасаясь, что один из жрецов Асгейрра вмешается…

Я встрепенулась, заслышав чьи-то шаги.

Вместо Эйдера Олара из тьмы появилась Эйкинэ. Жрица куталась в темную шаль, отороченную черным мехом, скрывающую от посторонних взглядов ярко-рыжие волосы и вызывающе откровенное платье.

– Рада, что ты еще не спишь, – мягко сказала она.

– Рада тебе, но где Эйдер? Он давно не приходил.

Она со вздохом опустилась наземь и ответила шепотом:

– Вчера он узнал, что в живых остались трое из Сыновей Бога.

– Дай угадаю, – с трудом произнесла я, – один из них Асгейрр.

Она слабо улыбнулась.

– Да, один из них Асгейрр. Второй – Аталас. Он пленник Асгейрра.

– А третий?

– Чтобы узнать это имя, Эйдер отправился в Нуатл.

– Сам?!

Эйкинэ кивнула.

– Когда он обещал вернуться?

– Когда узнает.

Я сжала пальцы так, что побелели костяшки. Я-то думала, мы заодно!

– Как же болит голова, – вздохнула жрица. – У меня всегда так перед дождем.

– Только не дождь, – простонала я. – Мне только вчера удалось высушить одежду после ливня.

Эйкинэ с сочувствием посмотрела на шалаш за моей спиной.

– Понимаю. У нас хижины крепче.

В наших от дождя почти ничего не защищало. Уснуть в мокрой одежде на пучке сырой соломы и под непрекращающимся дождем оказалось делом непростым. Струи затекали в уши, глаза и нос, до утра я дрожала от холода, не имея никакой возможности согреться.

За это время дождь шел дважды и каждый раз ночью. Заснуть мне не удавалось, а если я все же проваливалась в сон, мне снилось, что я тону или плыву. В таких снах я постоянно звала Анкхарата. От криков потом звенело в голове.

Эйкинэ сняла с пояса небольшой мешочек, высыпала на ладонь несколько темных зерен и стала грызть по одному.

– Это те зерна, которые мы собираем? – удивилась я.

– Да. Шаманка дала мне их, чтобы избавить от головной боли. Велела сгрызть весь мешок.

– Женщина с ожерельем из птичьих косточек?

Эйкинэ кивнула.

– Она. Когда ты успела с ней познакомиться?

– Когда Эйдер в первый день повел меня к Таше. Можно мне одно зерно?

– Тоже болит голова? Держи.

Я покатала на ладони темное зернышко. Эйкинэ пояснила:

– Она поджарила их на углях. Сказала, что сырые не помогают.

Поджарила даже, как интересно. Я всегда видела их сырыми, когда они были бледно-бежевого цвета.