Эндлесс Рейн - Я (не) твоя рабыня, султан!

Что ж, таким девушкам я теперь могла бы пожелать только одно: никогда не попадать в настоящие гаремы, и никогда не встречаться с настоящими властными ублюдками.

Обычным наложницам не полагалось даже собственных комнат. Большинство из девушек, одалиски, спали в общих спальнях, и все их личное пространство сводилось к футонам. Это были рабыни с разных концов галактики, на которых султан либо вообще никогда ранее не обращал внимание, либо если и переспал, то лишь один-два раза, напрочь о них забыв. Соответственно, шанс выбить для себя положение получше у них был крайне невысок. Хуже всего было тем, кому насчитывалось уже немало лет. Когда наложница старела и теряла всякую привлекательность, ее ранг понижали, и она примыкала к служанкам-невольницам, работавшим в гареме до конца своих дней.

Немного лучше чувствовали себя те из девушек, кому удалось привлечь внимание султана и понравиться ему, так что тот время от времени вызывал их к себе – достаточно даже если вспоминал о них пару-тройку раз в год. Таким наложницам отводилась кровать в одной из двухместных комнат, так же полагалась еда и одежда получше.

Наиболее завидным по местным меркам казалось положение фавориток султана. Таких в гареме на данный момент проживало десять, не считая казненной накануне темноволосой прелестницы, носившей имя Таяя. У фавориток были штат слуг и собственные комнаты, а у четверых наиболее любимых султаном – даже личные трехкомнатные покои. Соответственно, наилучшая еда и ткани, из которых им шили роскошные платья.

Но вне зависимости от статуса женщины в гареме, у всех них была одна общая черта: каждую новоприбывшую стерилизовали, чтобы она не могла забеременеть от султана. Единственной, кто имела право рожать ему детей, была султанша Хеная, законная жена Сулана Параншу. Бастарды породили бы среди наложниц соблазн «протащить» именно свое чадо на престол после смерти отца, а вместе с этим создали бы угрозу для законных наследников, рожденных от женщины благородного происхождения, прибывшей из другой империи ради политического брака. Это, в свою очередь, попахивало лишней морокой из-за каких-то постельных игрушек. Частые аборты тоже не были вариантом, особенно если бы беременели фаворитки. Любая женщина в гареме всегда должна быть доступна султану, так что смотрители не могли позволить им даже ненадолго выбывать из строя ради реабилитации после прерывания беременности. А регулярно кормить всех девушек высококлассным противозачаточным казалось довольно затратным и не стоящим того.

Потому новоприбывших в течение первого месяца стерилизовали путем прямых инъекций в яичники, которые обеспечивали их пожизненную дисфункцию, навсегда решая «проблему» овуляции и менструального цикла. Если на момент процедуры женщина уже была в положении на ранних сроках, беременность прерывалась и маленький, размером с горошинку плод покидал ее организм естественным путем.

Я не знала, как скоро на эту процедуру поведут меня, но подозревала, что смотрители не станут медлить. И от понимания, что стерилизации не избежать, весь следующий день просидела в темном углу, отчаянно заламывая руки. Кроме меня, не осталось ни одного живого представителя дома Наратос по прямой линии. А значит, если они сделают это со мной, мой род прервется, даже случись какое-нибудь чудо, которое позволит мне освободиться! Но ведь… но ведь это неизбежно! Мне никак не удастся предотвратить процедуру! В конце концов, если я впаду в истерику и начну сопротивляться, меня просто обездвижат, дадут анестезию и отнесут в медицинское крыло гарема, где врачи сделают свое дело. И все же, было страшно осознавать свою беспомощность в таком судьбоносном для меня вопросе, решение которого необратимо!

– Грустишь, детка? – внезапно услышала я и, вздрогнув, обернулась на голос, увидев красивую молодую наложницу с васильковой кожей, ярко-зелеными глазами, и лысой головой, покрытой крупной чешуей. Бодро подскочив ко мне, девушка неожиданно обняла меня за плечи и лизнула щеку – словно игривый котенок, который ластится к понравившемуся незнакомцу.

Растерянно заморгав, я уставилась на нее, когда с другой стороны услышала еще один женский голос – мелодичный, плавный, напоминающий звон хрустальных колокольчиков.

– Конечно грустит, – вздохнула пышногрудая красотка с волосами цвета скарлет и слегка розоватой кожей. – Она ведь только вчера сюда прибыла. Наверное, еще несколько дней назад гуляла себе по полям какой-нибудь уютной планеты, жила с любящими родителями, может даже жених был. И вот вчера наш господин ее уже изнасиловал.