Эндлесс Рейн - Я (не) твоя рабыня, султан!

Но ключевым фактором в принятии такого решения, очевидно, отыграл наш с сестрой цвет волос: бледно-лиловый, пастельный, с легким перламутровым отливом. Такие волосы были чрезвычайно редким украшением на головах женщин всех звездных империй и являлся результатом сложных генетических комбинаций, которые не удавалось разгадать и воспроизвести в лабораториях даже самым талантливым ученым. Так же, как парикмахерам и лучшим специалистам по изменению внешности. У них получалось добиться лишь чего-то отдаленно похожего, но и близко не такого волшебно-прекрасного. Именно этот маленький нюанс делал девушек, родившихся с таким цветом, особенным, невероятно желанным сокровищем. Те немногие мужчины в галактике, которым выпадало счастье обладать такими женщинами, сходили с ума от счастья, не отпускали редкое сокровище от себя ни на шаг. И Сулан Параншу просто не мог упустить такую драгоценность из своих лап!

Но несмотря на всю заманчивость забрать себе обеих сестер Наратос, султан осознавал, что оставлять в живых кронпринцессу, получившую соответствующее образование, неразумно. Так что решил довольствоваться «безопасной» младшей.

Однако мой отец понимал, что в случае опасности возможен такой вариант развития событий. Понимал с самого нашего рождения: когда на свет появились сестры-близняшки, похожие как две капли воды. Потому с самого детства готовил вторую принцессу к тому, что в случае опасности она должна выдать себя за старшую сестру, и как двойник принять удар ради того, чтоб кронпринцесса осталась жива. Хоть в действительности надеялся, и даже искренне считал, что идти на подобное одной из его дочерей не придется.

Главным секретом его плана были знаки на наших с сестрой запястьях: татуировки, в которых художественно оформили цифры I и II. О них знали все – от окружения королевской семьи до последней дешевой ресторанной шлюхи, работавшей в мелком городишке на одной из крайних планет Империи.

Но лишь отец, я и сестра знали, что в действительности цифра II стоит на запястье первой принцессы. Той самой, что изучала государственный аппарат, политологию, военное дело, психологию, философию… И обычно пряча свое запястье под длинными рукавами, обнажает его лишь на торжественных мероприятиях, где изображает недалекую улыбчивую милашку. Однако стоило бы нам с сестрой перестать притворяться и открыть рот – у любого собеседника не возникло бы сомнений в том, кто из нас есть кто.

Потому когда во дворец ворвались солдаты Оствара, Далая до конца сыграла свою роль разменной монеты и дала им себя казнить. Мне же оставалось только одно: плакать, и притвориться своей маленькой сестричкой, которая умерла, дав мне возможность жить дальше. Чтобы оказаться в настоящем аду, но ни в коем случае не умереть! Сейчас, в эти минуты, мне не было известно, как все повернется дальше, и удастся ли сделать хоть что-нибудь – отомстить, освободиться, навредить семье Параншу.

Но если я умру, все точно закончится.

Толпа неистовствовала. Крики, свист и завывания летели со всех сторон, адресованные телу молодой женщины – очень красивой до того момента, как ее лицо исказилось в жуткой посмертной маске.

Именно сегодня, в день, когда официально праздновалось «расширение границ империи Оствар», султан публично казнил одну из своих наложниц. Эта девушка жила в гареме последние четыре года на правах фаворитки, и накануне была обличена в шпионаже на одну из великих звездных империй. Какую именно – ни султан, ни его свита не объявляли. Лишь посрамили «подлую змею, предавшую дом, где все к ней были так добры». А после затянули на ее хрупкой шее петлю и сбросили вниз, с главной трибуны. Где она и продолжила болтаться под гомон толпы.

Наблюдая за происходящим с трибуны для наложниц (с превосходным обзором – видимо для того, чтоб другие девушки хорошенько запомнили урок), я инстинктивно потерла рукой шею, увешанную ожерельями. В империи Рейвус не было практики публичных казней, и уж тем более таких варварских.

Впрочем, империи Рейвус теперь точно так же не было. А я больше не являлась ее кронпринцессой. У меня отныне не было ни титула, ни имени, ни какого-либо политического веса. Единственное, чем я все еще оставалась ценна, это редкий цвет волос, делавший из меня желанную побрякушку. И теперь этой побрякушке оставалось лишь ждать, когда владелец захочет поиграть с ней.

Быстро взяв себя в руки, я бегло осмотрела периферийным зрением других девушек. Их было много – столько, что на глаз не сосчитать. Но благодаря обрывкам разговоров смотрителей гарема я уже знала, что женщин в нем живет более трех тысяч, с разных уголков галактики. Одни – сохранившие типичный фенотип выходцев с Земли, другие – те, чьи фенотипы более или менее радикально изменились за бесчисленные века, что их предки провели на колонизированных планетах. Была одна замеченная мельком девушка, показавшаяся мне представительницей расы, зародившейся за пределами этой галактики.

Читать дальше