Татьяна Зингер - Правила охоты на ведьму

Город походил на крупное село. Выделялся только расписной дом князя да стремящиеся в небо башенки постовых.

В имение я так и не попала. На выходе меня изловила пухлая женщина в непривычно длинной юбке, та волочилась по земле. Дама кокетливо поправила угольно-черные вьющиеся волосы и воскликнула, оскаливаясь во весь рот:

– Деточка! Родненькая!

– Кто? – Я огляделась.

Прием показался чрезмерно пышным для чародейки сомнительной наружности.

– Как дороженька, лошадка не устала? – заискивающе тараторила женщина.

– Ей хорошо, – заверила я. – Вы, наверное, обознались. Я приехала по направлению из столицы.

Дама закивала с такой силой, что я испугалась. Как бы голова не оторвалась от короткой шеи.

– Да-да, дошла весточка. Дождались спасительницу!

«Почему письмо пришло быстрее, чем работница?!» – вознегодовала я. Впрочем, ответ прост: письмо тащила не изнеможенная лошадь, а воробьиная почта. Тощий с виду воробышек умудрялся за неделю доставить весточку в другой конец страны. Конечно, можно было бы отправить зов с помощью магии, но сомневаюсь, что в княжестве, где нет чародейки для обучения детей, работают специально обученные отправители зовов.

Куда сильнее волновало то, каким образом меня вознесли в ранг спасителей. И что мне за это будет.

– Можете звать меня Ладой.

Мою протянутую руку сжали в крепких объятиях.

– Ладочка! – возопила ненормальная. – Я – Ельна.

– Приятно познакомиться. Знаете… – Я засеменила назад. – Лучше – Славой.

– Славочка! – Губы расплылись в счастливой улыбке.

Нужно было остаться с Хромоножкой. Прилегла бы рядом, обняла… померла по-тихому.

– Честно говоря, мне больше нравится полное имя – Ладислава, – решилась я, искренне веря в невозможность ласкового сокращения. Ошиблась.

– Ладиславусечка наша! – «Ладиславусечка» поперхнулась. – Мы ж колдуна столько месяцев ждем. Наши-то, самоучки треклятые, двух слов связать не могут, магичат по бумажкам каким-то. Неучи.

Интересно, признаваться ли, что я такая же бездарная самоучка?

Пути к бегству мне отрезали. Ельна цепко ухватилась за мой локоть и потащила к пустующей центральной площади. Я бежала позади, едва поспевая за прыткой женщиной. Так и не поняла, можно ли считать ее моим наемщиком. Если так: боги, за какие согрешения вы наказываете меня?

– Куда мы? – выдернув локоть, пропищала я.

– Город покажу.

– А может, вначале – дом? – жалобно всхлипнула.

Живот заунывно урчал, всё тело чесалось. Я в принципе не горела желанием рассматривать безликие улочки, но сейчас – особенно.

– Какой дом? – опешила Ельна.

– Мне сказали, он предоставляется вместе с работой.

Глаза провожатой непроизвольно округлились до размеров небольших блюдец. Она разом обмякла, затеребила рукав моей рубашки. Наконец, махнула рукой:

– Так уж и быть, пойдем. И то верно, чего вам бояться-то?

– А чего нам бояться? – Я в сомнениях искривила бровь.

– Так нечего, – окончательно запутала меня Ельна. – Вот и он.

Буквально в сотне локтей от родового гнезда князей находилось место моего предполагаемого существования. Небольшое, но крепко сколоченное двухэтажное зданьице с расписными ставнями и узорной крышей выглядело слишком богато для простой колдуньи. Ельна приоткрыла незапертую дверь. Та пронзительно скрипнула, распахиваясь настежь.

Дом был, к сожалению, занят – его облюбовали насекомые. Паутина оплела все стены в замысловатые орнаменты, сами пауки, каждый размером с ноготь, раскачивались на тонких ниточках, как на качелях. В момент знакомства с домом передернулась даже я, привыкшая к ужасам, ибо вспомнила заброшенные склепы.

– Ну, – пробормотала Ельна, не рискнув переступить порог, – если прибраться – приличный домишко для хорошенькой девушки.

– Да, – согласилась «хорошенькая девушка», – тут… неплохо. Но почему дом пустует?

Ельна сделала широкий шаг от крыльца и заявила:

– Народ-то суеверный, а тут до вас пятеро в Божьи кущи отправились. За полгода.

Я так и застыла с открытым ртом посреди запущенных сеней.

– Но они сами умерли,– непонятным образом утешила Ельна. – Одного сожрала собака, другой захворал, третий вон с той лестницы скатился. Четвертая…

– Хватит, – застонала я.

Один паучок бесцеремонно заполз за шиворот. Его крошечные лапки ощупали рубаху. Если бы он мог говорить, то, наверное, поприветствовал бы нежеланную домовладелицу, а затем с удовольствием перекусил ею.