Татьяна Зингер - Правила охоты на ведьму

– Сложности в работе, конечно, имеются, но ничего критичного, – добавил первый. – Со всем можно разобраться, коль голова ясная, а резерв бурлит.

В серых глазах читалась мольба. Возможно, это ключевой момент в моей судьбе, и ведет он к чему-то важному? Книжка с чарами есть (уперла у учительницы), теоретические навыки – тоже. Глядишь, окажу пользу обществу. А нет – сбегу, как сбегала раньше.

Наниматели определенно недоговорили что-то важное, и глаза их бегали влево-вправо ну очень уж честно. Но после они огласили приблизительный оклад (окончательный обсуждался на месте) – и сомнения отпали.

За такие деньжищи я пинками всех вурдалаков вытурю!

– А давайте! – Хлопнула в ладоши.

Стул предательски пошатнулся.

– Когда готовы выехать? – облегченно спросили оба нанимателя разом.

– Да хоть сейчас.

Мешок со скудным скарбом валялся под стулом, иных пожитков или накоплений не наблюдалось. Последние недели я ночевала в лесах или заброшенных лачугах, воюя с местными бродяжками за теплое местечко. И, признаться, частенько терпела поражение.

– Лошадь у вас есть?

Отрицательно мотнула головой.

– Знаете, выпишем одну из государственных, чтобы доехать до княжества. Но, ради богов, отправляйтесь сие же мгновение. Вас там будут ожидать к концу месяца. Не доедете – увы и ах, лавочка прикрыта.

– Но я ведь могу продать лошадь и никуда не поехать?..

– Дело ваше, – наниматель скривился. – Но там такие лошади, что даже на конину не продадите, ибо мясо старое. И не забывайте: у вас ситуация безвыходная, а в княжестве прилично платят. В общем, поступайте по совести.

Мне передали направление и спровадили с такими почестями, что стало ясно – от одного гиблого задания служащие благополучно избавились.

Так молодая чародейка вступила в новую веху жизни. Впереди ждало долгое путешествие до княжества, хромая лошадка гнедой масти с редкой гривой и куча открывшихся передо мной перспектив.

Куча – правильное слово.

ПУНКТ ВТОРОЙ

Не стоит недооценивать её спутников

«Если на вас напал мертвяк, расслабьтесь.

Незачем омрачать последние секунды жизни бесполезными переживаниями».

Из свитка по выживанию.

Весь первый день я тщетно пыталась слиться с лошадью и не вывалиться из протертого седла. Хромоножка тяжко вздыхала после каждой кочки и норовила, подмахивая задом, выпихнуть меня на землю.

Лошадка была прирожденной актрисой: она то сильно покачивалась, грозясь завалиться на бок, то замирала и печально рассматривала безоблачное небо, часто дыша, то разгонялась так, что позавидовали бы скакуны при дворе правителя. Хромота ей мешала лишь отчасти. После полудня она зашлась в надрывном кашле и встала, навострив маленькие рыжие ушки и подогнув плохо сросшуюся от давнего перелома ногу. Весь её вид выражал скорбь вселенских масштабов.

– Решишь помирать – предупреди. Хоть пообедаю. – Я щелкнула лошадку по носу.

Хромоножка пронзительно чихнула, а затем понеслась на трех ногах как на четырех, и ветер взвыл в ушах.

Радовало лишь то, что из сотен развилок, множеств мелькающих полей и манящих пролесков животинка выбирала те дороги, указатели рядом с которыми отсчитывали версты до Лерейского княжества.

Ночевала я как придется. Чаще укладывалась ближе к лесу или водоемам, где и заедало комарье. Хромоножку, кстати, отказывались есть даже паразиты. Реже останавливалась в селах и продавала свои услуги всем желающим.

На третью ночь, например, выпросила лежанку за небольшую ворожбу, которая таковой не являлась. Хозяин маслобойни, добродушный пузатенький старичок, упросил потравить клопов. Я старательно обследовала все углы, пошептала в ладонь, сплюнула через левое плечо, обогнула дом, обстучала его стены – короче говоря, убедительно доказала причастность к миру чародейства, истратив минимум резерва. Ночью нас никто не искусал (либо клопы померли от чар, либо не рискнули высовываться к ненормальной чародейке), а поутру старичок кланялся мне в ноги и откармливал золотисто-желтым маслицем. А после печально заключил, что лошадь моя не сегодня-завтра отправится в лучший мир.

Ох, как же, должно быть, гостеприимный хозяин обомлел, когда лошадка пустилась в грациозный галоп на своих трех.

На тринадцатый день моя спутница в очередной раз решила проявить характер. Она очень по-женски прислонилась к стоящей у дороги березке и отказалась двигаться. Хлеб, найденный на дне сумки сахарок, ласка и угрозы – ничто не заставило упрямое животное сдвинуться с облюбованного места. Ничего не оставалось, как усесться с другой стороны той же березы и поискать в книге чары против несговорчивых лошадей.