Катерина Коновалова - Изъян в сказке - ведьма

Дедушка наклонился над ней, коснулся сухими старческими пальцами её горячего лба и что-то сказал, но Мэгг не расслышала слов. Потом он превратился в монаха, отца Леона, и приказал:

– Вызовите доктора Кирана, – и вдруг улыбнулся, сверкнув жуткими глазами, и провалился в густой мрак, который вскоре засосал и саму Мэгг.

Когда Мэгг очнулась, вокруг стояла тёплая желтоватая полутьма, разгоняемая светом единственной свечи. Кто-то переодел Мэгг в длинную ночную рубаху, уложил на пахнущие лавандой простыни и укрыл тёплым одеялом. Мэгг попыталась поднять голову, но та оказалась слишком тяжёлой.

– Спите, госпожа, – послышался рядом голос. Мэгг скосила глаза и увидела, что на стуле возле постели сидит служанка. – Спите. Доктор сказал, вам нужен сон. У вас от переживаний кровь сгустилась и стала давить на голову, так он вам кровь-то пустил. А теперь спите.

Даже если бы Мэгг хотела воспротивиться этому совету, она не смогла бы – веки закрылись сами собой, и она уснула. На этот раз без видений и снов.

У Мэгг всегда было крепкое здоровье. Несмотря на худобу и тонкое сложение, она почти никогда не болела, даже если попадала под дождь или замерзала. Но в этот раз то, что молодой и не слишком-то солидный доктор Киран, зашедший наутро, назвал «нервическим расстройством и концентрацией дурной крови», уложило её в постель надолго.

Последний раз настолько плохо Мэгг было после побега из тюрьмы, когда заживала исполосованная кнутом палача спина. Но тогда Мэгг могла рассчитывать только на себя, поэтому находила силы, преодолевая боль, слабость и дурноту, вставать, куда-то идти, что-то делать, бороться за свою жизнь.

Сейчас же, получая помощь от доктора, окружённая непонятной, необъяснимой, но такой приятной заботой незнакомых служанок, она просто не могла подняться. Она спала по многу часов, просыпаясь только для того, чтобы проглотить несколько ложек бульона с мягким хлебом или воспользоваться ночным горшком. Её била лихорадица. Горело всё тело. Она спала почти без сновидений.

В одну из немногих минут бодрствования она вдруг подумала: не подстроена ли эта болезнь? Потому что она приковала её к постели и к этому дому куда вернее, чем любые кандалы.

Но Мэгг не успела даже испугаться этой мысли, потому что уснула снова.

Сколько прошло дней?

Мэгг не знала.

Но однажды утром она открыла глаза и поняла, что всё закончилось. Её ум снова был ясен, не было ни горького болезненного привкуса во рту, ни лихорадицы. Она была здорова – только бесконечно слаба.

– Как вы себя чувствуете, госпожа?

Служанка склонилась над ней, и Мэгг сумела разглядеть её лицо. Женщине было, должно быть, за сорок – годы оставили свой отпечаток на её миловидном округлом лице, затемнили румянец, но ничуть не испортили черт. Из-под чепца на плечо женщины спадала толстая чёрная коса почти без проблесков седины.

– Как… – прохрипела Мэгг слабо, закашлялась, сглотнула и всё-таки выговорила: – Как вас зовут?

– Эрин, госпожа.

– Эрин… где я?

– Так в Августио Анто, госпожа, – Эрин улыбнулась. – Вы тут вторую десятницу. Ох, как же вы были больны! Доктор Киран, правда, говорил сразу, что вы поправитесь, но за вас было боязно. Такая тоненькая, такая слабенькая!

Две с лишним недели Мэгг пролежала здесь. Что-то происходит сейчас за стенами этого дома? В груди болью отозвалась мысль о Зои и Лине. Как там дорогая подруга и названный брат? Больше всего Мэгг надеялась, что они оба в безопасности. И – ради их же блага – не знают, что стало с Мэгг, и не будут пытаться её спасать. Как бы стойко Мэгг ни верила в находчивость Зои, она точно знала: отца Леона не обмануть. Мэгг даже не знала, откуда эта уверенность – но она не сомневалась в своей правоте. Её подсказали страшные глаза монаха.

– Скажите, Эрин, – Мэгг попыталась сесть, но сумела сделать это только с помощью служанки и только после того, как та подложила ей подушек под спину, – кому принадлежит Августио Анто?

– Вот те на, – удивилась Эрин, – так его святейшеству!

– Отцу Леону?

– Разумеется. Он беспокоился о вас. Ох… – Эрин подскочила на ноги, – надо же сказать, чтобы ему письмо послали. Он наказывал сразу сообщить, как вы придёте в себя.

И Эрин вышла, а Мэгг подумала, что ничего не понимает.

Отец Леон схватил её как преступницу и повёз в столицу, на королевский суд. Но внезапно изменил свое решение. Почему?

Мэгг постаралась вспомнить, когда именно он отдал приказ кучеру поменять направление. Ну, конечно: в тот день, когда спали маскировочные чары!