Лианна Гейл: Восемнадцать Безбожных лет

Они миновали несколько пролётов, и теперь поднимались по длинной винтовой лестнице, вдоль которой вырастали окна. Кай прежде тут не был, эта часть собора была закрыта. Из окон он отчётливо видел остальные два витка, потому что они уже поднялись выше стены. Виднелись высокие скалы, окружающие Храм, дорога, по которой они сюда поднялись, и долина, подступающая к подножию горы. Там внизу словно шевелился улей.

– Что это? – изумлённо спросил Кай, остановившись и вглядываясь в это движение, которое иногда скрывали пробегающие низкие облака.

– Люди. Они собрались, чтобы увидеть сегодня Восхождение Нового Бога, – ответил монах, застыв рядом. – Уже много недель там собирается народ, вы, должно быть, не видели, ведь собор отделяет стена. Сегодня большой день, Кай. И вы с Горвеем – первые непосвящённые люди, которые будут присутствовать на церемонии и увидят её вблизи.

Юноша поднял на монаха тяжёлый взгляд.

– Мне от этого совсем не радостно, Ирилит.

– Я знаю, сынок, – служитель положил руку ему на плечо, а потом они продолжили путь.

Вскоре ступени закончились, и Кай вдруг почувствовал дуновение свежего воздуха. Белая башня, четвёртый виток – оказалась открытой площадкой, окружённой лишь кольцом колонн и каменными перилами. Потолка не было, небо нависало так низко, что даже как-то давило. От холода и разряженного воздуха перехватывало дыхание. Они были очень высоко, Кай сквозь арки мог видеть всю долину и горы, лежащие далеко на востоке. Юноша с трепетом глядел вниз, где узкой лентой, словно нитка, бежала сверкающая на солнце река. Отовсюду поднимались струйки дыма от костров, раскинутые яркие шатры вырастали то тут, то там. Гору окружило столько людей, что землю почти не было видно. Все они явились сюда, чтобы приветствовать Нового Бога. Над долиной витал дух восторга и величайшей радости. А здесь, наверху, Кай испытывал только одну тоску и нестерпимую боль. Он желал бы злиться на тех людей внизу, но не мог.

– Идём, – произнёс Ирилит, двинувшись вдоль колонн.

– Но ведь церемония ещё не началась.

– Нет, но Лианна ждёт тебя.

– Она здесь? – встрепенулся Кай.

– Да. Я хотел дать вам время попрощаться.

Юноша не смог найти слов, чтобы отблагодарить монаха. Они прошли вдоль колонн, и Кай внимательно рассмотрел высокий постамент в самом центре зала, к которому вели ступени. Самая верхушка достигала высоты колонн, отсюда её не было видно.

– Здесь? – спросил Кай тихо, взглядом указывая на эту трибуну, на которой сиял знак солнца.

– Да, – кивнул Ирилит.

Но вот они дошли до маленькой двери, скрытой в нише, и Кай сразу же забыл и о монахе, и о постаменте, вызвавшем в нём такой страх, и о толпе, собиравшейся в долине. Войдя в комнату, он увидел Лианну, стоящую у окна. Она, обернувшись на звук, быстро подбежала к Каю и повисла у него на шее, почти смеясь. Дверь за ними тихо затворилась.

Это было похоже на то мгновение, когда Кай нашёл её два месяца назад, спустя полгода разлуки и поисков. Сейчас, хоть он и не видел Лию всего несколько часов, он испытал то же самое чувство, огромное облегчение, и боль, и радость, всё сразу. Тяжесть на сердце давила его к земле, и он упал на колени, не в силах стоять. Лианна опустилась рядом, и долго, ласково целовала его лицо. Она была одета в лёгкое, белоснежное платье, которое, скорее, напоминало тунику. Оно было почти прозрачным, накинуто на плечи и перехвачено маленьким золотым солнцем. Ткань струилась сквозь пальцы Кая, и он ощущал под ней её тело, родное, тёплое, но уже почти не принадлежащее ему. Сквозь тонкую материю отчётливо был виден рисунок, покрывающий нежную кожу. Теперь этот узор, светлый, но всё же ясно видный, заключился на её лице, сойдясь на лбу. Там оставалось лишь крохотное пятнышко чистой кожи, и Кай осторожно прикоснулся к нему губами, слово только там Лия оставалась прежней. И почувствовал горечь внутри.

– Тебе не холодно? – спросил он, когда они присели на край подоконника. Сквозь цветное стекло всё же было видно горы.

– Нет, совсем нет. Хотя знаешь, мне приятно испытывать хоть какую-то прохладу, – она улыбнулась. – Монахи говорят, что вскоре ни холод, ни жара больше не будут мне страшны.

Но она вдруг прижалась к нему.

– И всё же, ты ещё можешь меня согреть.

– Ненадолго.

– Да. Времени почти не осталось…

Они помолчали. Кай проводил рукой по её волосам, путаясь в них пальцами.

– Горвей?..

– Он уже был здесь. Мы долго разговаривали. Я так рада, что мы всё же с ним помирились, Кай! Я всю жизнь мечтала разговаривать с отцом так, как в эти последние недели. Он любит меня.