Валерия Дашкевич - Наследница Лилит

Широкие полы халата разошлись, открывая вид на обнаженные ноги, мой взгляд оценивающе поднялся вверх, прихваченный поясом халат, открытая грудь.

– Нравлюсь? – с хищной улыбкой спросил демон. – Хочешь, повторим, тебе ведь понравилось, Лилит?

– Не мечтай, – спокойно ответила, разглядывая друга детства.

– Что, даже первой брачной ночи не будет? – с издевкой подтрунил Адамант.

– Не будет, – ответила, принимая игру. – Ты ж не хочешь, чтобы об этом узнал мой отец, или не дай-то дедушка или бабушка, – добавила тяжелую артиллерию.

– Милая, ты такая смешная, – поднимаясь с кровати, произнес жених. – Так многие живут, кто вступил в брак по договоренности. Какая же ты все еще наивная, Лилит, и твой отец, и дедушка, и бабушка все прекрасно знают и понимают.

Он открылся передо мной с новой стороны – жестокий, циничный, будто маска слетела с него.

– И тебе не жаль бедную девушку?

– С чего бы, она получает удовольствие и рада, – усмехнулся демон.

– ОНА – ЧЕЛОВЕК, – повысила голос. – Ты знаешь, что разделив с нами постель, они не могут больше находится без нас, если бросишь ее, она жизнь покончит самоубийством, – пыталась достучатся до голоса его разума.

– Она сама согласилась, – поправляя халат, ответил жених.

– Но ты не сказал, что ее ждет, – глядя на мужчину, которым когда восхищалась, с которым дружили, просиживая вечерами в библиотеке.

– Она сама должна знать, а я никому ничего не обязан, – по слогам произнес Адамант. – А ты, Лилит, слишком человечна для демоницы.

– А ты даже для демона слишком циничен, – ответила, отводя взор от него.

В один момент он мне стал не просто омерзителен, я боялась, если он ко мне прикоснется хоть пальцем, убью его. А ведь я ему не нужна, ему нужно княжество. И в подтверждение своих слов, задала ему этот вопрос.

– Лилит, милая, нам долгие годы с тобой жить и делить эту большую постель, если хочешь, я отпущу эту девочку, но ее заменишь ты.

– Она не выживет, даже если я ее заменю, – ответила. – Твое молчание на вопрос я могу расценивать как положительный ответ?

– Тебе виднее, дорогуша, – он подошел к двери и прежде, чем покинуть меня, добавил. – Не советую закрывать дверь, люблю получать неприступное, – прикрыл за собой дверь.

Из меня будто стержень вытащили, заставив ощутить себя беспомощной, наивной дурой. Обмякла, присев на пол. Горькие слезы обиды, отчаяния, разочарования и боли от беспомощности текли по лицу. Дав себе слабину, прислонилась к краешку кровати, отпуская чувства.

Одинокая хрупкая девушка лежала на кровати, тихонько всхлипывая в одеяло, эти двое во время разговора не заметили третьего, наблюдавшего и слушающего весь их разговор.

Незаметная в сумерках обычному человеческому взгляду Неясыть взметнула большими крыльями, приподнялась с перил и в образе стройной, красивой черноволосой девушки вошла неслышно в комнату.

По волосам осторожно, едва касаясь, провели рукой, потом ещё раз… Женская рука продолжала гладить, успокаивать. Вытерев ладонями глаза, посмотрела на гостью.

– Бабушка, – прошептала, разглядывая ее.

Черные волнистые волосы спускались волной на хрупкие плечи, высокий лоб, насыщенно-зеленые глаза цвета молодой листвы в обрамлении длинных черных густых ресниц, белоснежная кожа, широкие скулы, ярко-розово-красные губы, изящная шея, свободное темно-коричневое платье. Никогда в жизни не скажешь, что она бабушка, на вид ей дашь лет около сорока.

– Я все слышала, Лили, – поникшим голосом произнесла она.

– Но мне все равно придется за него выйти, – прошептала, сдерживая слезы.

Не хотела при бабушке показать свою слабость, она всю жизнь была сильной женщиной, и я всегда на нее равнялась.

– Думаешь? – изящно приподнимая правую бровь, спросила она у меня.

– Ну да, ты сама слышала, а в его словах есть истина.

– Доля, внучка, только доля правды, остальное ложь.

– Как это? – привстала так, чтобы мне было ее видно.

– А так, мы – женщины, а значит, природа даровала нам мудрость, которая приходит с опытом и годами, а в молодости мы все совершаем ошибки. По своему незнанию или, скорей всего, по глупости. Думаешь, твоему дедушке было легко со мной? Да он не знал кому молится, и как ко мне подступиться. В то время меня гнала месть и обида, – на долю секунды она замолчала.

– Ты рассказывала, – произнесла я.

– Да не все, – ответила бабушка. – Мы сильно поругались с Адамом, я требовала равноправия. Ведь мы, женщины, ничуть не отличаемся от мужчин. А выполнять беспрекословно его пожелания было обидно. Поругавшись с мужем, я улетела, но вернувшись через несколько дней, обнаружила, что он быстро нашел мне замену. Бежала, меня достигли охранники, но Самаэль спас меня, помог бежать. Обуреваемая злостью, я хотела мстить, но вечно терпеливый твой дед и в этом решил мне помочь. И чем больше я проводила с ним время, тем более понимала, что не любила Адама. Отказаться от мести, значит, показать свою слабость. Передо мной становилась дилемма – месть или…