Изабель Стерлинг - Этот ковен не сломить

– Можешь отпустить, – шепчу я, когда мы направляемся к нашим классам, которые расположены друг напротив друга. Морган уже не касается меня, но наверняка понимает, о чем я. Магическая сила подруги утекает, оставляя мои нервы без защиты. – Спасибо!

На губах девушки расцветает чуть заметная улыбка.

– Ты точно в порядке?

– Да. Честно! – Я делаю шаг к кабинету. Мимо нас спешат редкие опаздывающие. – Перед ланчем встретимся у твоего шкафчика?

Морган кивает и с последним звонком проскальзывает в свой класс. Торопливо, пока звон не оборвался, я захожу в кабинет. Все взгляды устремляются на меня. Тишина вибрирует от напряженного ожидания.

Растягиваю губы в улыбке, пробираюсь между рядами и нахожу свободное местечко в глубине класса. Тело напрягается от чужого внимания, но я держу спину прямо и опять напоминаю себе, как дышать. Напоминаю себе, что не надо воспринимать все так близко к сердцу. Руки до сих пор дрожат, я прячу их под партой.

Я в норме. Я справлюсь.

Если пережила стычку с Охотником на ведьм, то и среднюю школу переживу.

К концу первой, всего в три дня, учебной недели, я вливаюсь в школьный ритм. Отсутствие эпичных срывов с моей стороны помогает: однокашникам надоедает откровенно пялиться – теперь они ограничиваются любопытными взглядами и уже не замолкают, стоит мне войти в класс.

В пятницу, когда большинство однокашников готовится надраться в свежеотремонтированном доме Нолана, я везу Джемму туда, где в этом году появиться не ожидала, – в магазинчик «Полет у ночного котла».

После всего случившегося летом я не нашла в себе сил вернуться на работу. Я очень люблю Лорен, как и свободу, которую дают собственные деньги, только совместить смены в «Котле» с попытками истребить Охотников на ведьм не получалось. Чем-то следовало пожертвовать.

Однако за ланчем Джемма пожаловалась, что мать не сможет отвезти ее в «Котел», где она изучает викканство под руководством Лорен, и я поняла, что этот шанс упускать нельзя.

Кэл, мой бывший коллега по «Котлу» и помощник агента Арчера, работает здесь по пятницам, после занятий в Уинстон-Салеме. Если удастся убедить парня, что я должна примкнуть к истреблению Охотников, может, он и других членов Совета на нашу сторону перетянет.

Если же весь Совет одобрит мое участие, мама остановить свою дочь не сможет.

И не сможет помешать мне истреблять тех, кто принес нам горе, начиная с родителей Бентона.

Пока Холлов не удалось поймать ни полиции, ни Совету, но я твердо намереваюсь присутствовать при захвате негодяев, когда оный наконец состоится. Я стискиваю амулет, который подарила Лорен после того, как умер мой отец, стараясь напитаться энергией турмалина.

«Папа не просто умер, – тихо поправляет внутренний голос. – Его убили».

По венам растекается нечто ледяное. Наверное, ненависть. Или горечь.

Мы заезжаем на крытую стоянку, Джемма ерзает на сиденье.

– Ты точно не злишься, что я этим занимаюсь? – Вопрос она задает уже в пятый раз с тех пор, как летом начала брать уроки у Лорен. Сегодня он звучит с особой настойчивостью, пожалуй, именно потому, что мы впервые окажемся в магазине вместе.

Паркуюсь задним ходом – и отвечаю не сразу. Как я отношусь к тому, что Джемма изучает викканство… сложно сказать. Меня ее теперешняя страсть стопроцентно не касается, но я рада, что подруга нашла религию по вкусу, только… странновато все это.

– Нет, не злюсь, – наконец отвечаю я: машина припаркована, предлога отмалчиваться больше нет.

– Прозвучало не очень убедительно. – Джемма берет сумку и следом за мной выходит из машины. – Если тебя это раздражает, я нашла бы другую тачку.

– Джемма, хватит. Я в порядке, честно.

Мы пробираемся по узким тротуарам, которые забиты туристами, щеголяющими в черных нарядах и с остроконечными ведьминскими шляпами на головах, хотя до Хэллоуина еще почти два месяца. Солнце печет так, что по спине катятся капельки пота.

Через дорогу от магазина мы останавливается, ждем, когда загорится зеленый, и я снова убеждаю лучшую подругу, что все в порядке.

– Джемма, я правда не злюсь. Просто мне здесь чуть ли не влияние церкви на государство почудилось. Непривычно везти тебя сюда, а не в танцевальную студию.

Джемма молча кивает и отворачивается, и я мысленно кусаю себе локти. Она всегда так реагирует, когда Морган или я заговариваем о студии. До аварии Джемма жила балетом, степом и танцем модерн, обладая редким сочетанием таланта и желания работать упорнее всех окружающих. Она могла поступить в любое хореографическое училище, а шоу на Бродвее казались лишь вопросом времени. Ситуация изменилась, когда в момент аварии ограждение моста смяло дверцу машины, раздавив ей ногу.