Марисса Мейер - Позолота

Добравшись до первого этажа, Серильда снова вздрогнула.

Очевидно, что ее перенесли в другой мир или в другое время. Это не тот замок, в котором она заснула. Каменная кладка такая же, как в пиршественном зале, и люстры такие же огромные, но время и природа наложили свой отпечаток на стены. Плющ тянулся по полу, карабкался вверх по дверным косякам. В светильниках не было свечей. Исчезли ковры. А куда подевались все охотничьи трофеи и чучела, сделанные искусным чучельником?

У дальней стены висел гобелен, весь в лохмотьях. Серильда осторожно подошла к нему, хрустя башмаками по щебню и сухим листьям. Она узнала этот гобелен, изображавший огромного черного оленя на лесной поляне. Но прошлой ночью олень был пронзен дюжиной стрел и истекал кровью, так что было понятно – он вот-вот умрет. Теперь тот же самый зверь возвышался среди залитых светом деревьев, изящный и сильный, его огромные рога вздымались к луне.

Прошлой ночью жуткий гобелен был целым, а его краски – яркими. Теперь же этот гобелен был испорчен, весь в дырах, источен молью и плесенью, краски выцвели, а кое-где совсем исчезли.

Серильда тяжело сглотнула. Однажды она развлекала детей сказкой о короле, которого пригласили на свадьбу к людоедам. Боясь оскорбить их отказом, король принял приглашение, пировал на свадьбе и наслаждался гостеприимством. Он с удовольствием пил и ел, танцевал, пока не стер подошвы башмаков, а потом уснул, сытый и довольный. А когда проснулся, вокруг никого не было. Вернувшись домой, король обнаружил, что прошло целых сто лет. Вся его семья давно умерла, а королевство перешло в руки другого, и никто из живых не помнил, кто он такой.

Серильду, стоявшую около полуистлевшего гобелена, пронзил дикий страх – с ней, наверное, произошло то же самое.

Сколько лет прошло, пока она спала?

Где Эрлкинг и его призрачный двор?

Где Злат?

Она задумалась. Злат сумел ей помочь, он спас ей жизнь. Но еще он забрал у нее медальон, и это было неприятно.

– Эй! – неуверенно позвала Серильда. Ее голос пронесся по пустому залу и вернулся гулким эхом. – Куда все подевались?

Переступая через плети плюща и девичьего винограда, она пробралась в парадный зал. Пол был завален мусором. К балкам потолка лепились остатки птичьих гнезд. В огромном камине еще оставались следы черной сажи, но огонь в нем не разводили уже целую вечность. Обрывки ткани и веточки в углу очага были, вероятно, гнездом мышки-сони или суслика.

Вдруг раздалось резкое карр .

Серильда обернулась.

На ножке опрокинутого стула сидела черная птица. Нахохлившись, она смотрела злобно, будто сердилась, что ее покой потревожили.

– Не смотри на меня так, – хмуро ответила Серильда. – Это ты напугала меня.

Птица склонила голову и сквозь висящие в воздухе пылинки Серильда увидела, что это нахткрапп.

Она выпрямилась и посмотрела прямо в его пустые глаза.

– Привет, – негромко сказала она. – Ты тот самый, что прилетал ко мне раньше? Или его потомок из будущего?

Нахткрапп ничего не ответил. Это адское создание было все-таки просто птицей.

Где-то в замке раздался громкий скрип – не то открылась дверь, не то под тяжестью камня и времени застонали стропила. Серильда прислушалась, не прозвучат ли шаги, но больше никаких звуков не было, кроме негромкого, умиротворяющего плеска волн на озере. Кроме шума крыльев диких птиц под высокими потолками. Кроме беготни грызунов вдоль стен.

Бросив последний взгляд на нахткраппа, Серильда двинулась в ту сторону, откуда, как ей показалось, раздался скрип. Она крадучись прошла по длинному узкому коридору и едва прошла мимо открытой двери, как снова услышала этот звук – протяжный стон тяжелого дерева и несмазанных петель.

Она остановилась и выглянула из дверного проема на лестницу. На стенах висели два незажженных факела, а наверху, едва различимая в темноте, виднелась закрытая стрельчатая дверь.

Серильда поднялась по лестнице, на каменных ступенях которой ноги множества людей за сотни лет оставили вмятины. Дверь открылась легко, лестницу залил мерцающий розовый свет.

Серильда попала в огромный коридор с семью узкими витражами во внешней стене. Яркие краски потускнели под слоем грязи, но изображения старых богов еще можно было узнать. Фрейдон собирал золотые стебли пшеницы. Сольвильда дула в паруса корабля. Хульда сидел за прялкой. Тирр готовился стрелять из лука. Эостриг сеял, бросал в землю семена. Велос держал фонарь, чтобы вести за собой души в Ферлорен. Окно Велоса было разбито, несколько фрагментов одеяния бога растрескались и едва держались в свинцовой раме.