Кэтрин Ласки: Дочери моря. Люси

– Мы будем скучать по вам, ваша светлость. Мы всегда делаем букетик тем, кто назавтра уезжает.

– Ах, фиалки! Как мило!

– И веточки розмарина – чтобы вы не забыли нас, жителей острова.

– Забуду? Никогда, Долли! Я аккуратно сложил и упаковал рецепт воздушной сдобы, который ты так любезно написала мне.

– Тогда насладитесь ими сегодня в последний раз. В Ньюпорте таких не подают.

Миссис Ван Викс смерила Долли суровым взглядом. Это был, пожалуй, самый долгий разговор между гостем и официанткой; в Ньюпорте гости и прислуга редко когда обменивались больше чем парой слов. Долли покраснела, быстро сделала реверанс и поспешила принимать заказы у оставшихся двух столов.

Вернувшись на кухню, Долли передала Лил, помощнице Эдны Вид, заказ:

– Грины, как обычно, хотят чай с ромашкой. Уайтхэдам одну порцию воздушной сдобы и корзиночку кексов с черникой. Но без масла, пожалуйста.

– Бедный мистер Уайтхэд. Она почти ничего не разрешает ему есть, а? Настоящая тиранка, – заметила Лил.

Внезапно по другую сторону двустворчатой двери раздался шум.

– Господи! Неужели Салли снова уронила поднос? – воскликнула Эдна Вид.

Маленькая женщина с обезумевшим взглядом, в съехавшем набок накрахмаленном чепце вбежала в кухню:

– Быстрее! Быстрее! Пошлите за доктором Холмсом!

– Ты уронила поднос? – завопила Эдна Вид.

– Нет, я не роняла подноса! – закричала в ответ Салли, и её обычно добрые серые глаза стали свирепыми. – Герцогу плохо. Он упал.

– Что? – выдохнула Долли.

– Закашлял и сполз со стула на пол. Видели бы вы его. Бледный как полотно, нет хуже. Как сама смерть.

Долли, помогавшая Эдне раскладывать по корзинкам следующую порцию сдобы, выронила противень. Он ещё гулко грохотал на полу, когда девушка выбежала из кухни.

– Отойдите! Отойдите! – кричал мистер Хаскелл, управляющий клуба Абенаки, становясь на колени рядом с герцогом, в муках корчащимся на полу. Глаза его закатились, а колени были прижаты к груди. Через мгновение раздался ужасный звук. Потрясённая Долли поняла, что это дыхание герцога, вырывающееся из его груди с шумом, напоминающим разрываемые бурей паруса. Ещё несколько мучительных всхлипов, и наступила тишина.

– Доктор! Доктор пришёл! – выкрикнул кто-то.

Но было уже поздно. Все понимали это, когда доктор Люциус Холмс встал на колени рядом со скрючившейся фигурой и поднял запястье герцога. Его лицо помрачнело. Он выпустил обмякшую руку Перси Вилгрю и разорвал его жилет и рубашку. Положив одну руку на другую, доктор опёрся о грудь герцога и надавил.

«Его грудь? – подумала Долли. – Грудь герцога? Грудь его светлости? Тело…» Теперь в мыслях Долли герцог стал просто телом. Она отвернулась, и на её глаза навернулись слёзы. Ветер с моря вметнул края цветастых скатертей, и дух герцога, подхваченный им, скользнул мимо неподвижных людей, устремляясь далеко за море – в родную Англию. Когда дух пролетал мимо неё, Долли, никогда не покидавшая этот остров, но мысленно путешествующая в такие дали, что никто бы не поверил, неожиданно для себя прошептала:

– Прощайте, Бог в помощь, ваша светлость.

– Я не была влюблена в него, Дикки, – сказала она своему кавалеру тем вечером. – Я никогда не полюблю никого, кроме тебя. Это трудно объяснить, но когда я прислуживала ему – подносила чай и сдобу… – Она изо всех сил пыталась подобрать правильные слова. – Как будто я своими глазами видела место, о котором только что слышала. Я имею в виду целый материк. Англию!

– Но, Долли, Англия – не совсем материк. Если ты посмотришь по карте – это в действительности просто большой остров.

Несколько минут Долли молчала.

– Наверное, ты прав, Дикки. – Она вздохнула.

Долли чувствовала запах наживки. Он ловил тунца на селёдку, и хотя – Долли наверняка знала – мылся после работы, селёдочный запах буквально впитывался в кожу. К сожалению, селёдка была любимой наживкой рыбаков в это время года. – Наверное, это действительно только остров, только большой, но чтобы попасть туда, нужно переплыть весь Атлантический океан, и мне кажется, что я была там. Понимаешь?

Дикки Уэдж на самом деле не понимал, но он очень любил Долли и пытался успокоить её, как умел:

– Ну, Долли, девочка моя, я рад, что ты можешь находиться здесь, на Маунт-Дезерте, рядом со мной, а в своей хорошенькой головке путешествовать к берегам Англии. И даже если Англия – только остров, ты права: это страна с королевой и принцами. И то, как он умер, – просто ужасно. Худшей смерти и придумать нельзя.