Кэтрин Ласки - Легенды ночных стражей 5 - Обман.

Автор выражает огромную признательность Рэю Брэдбери за его книгу «450 по Фаренгейту», в которой блестяще изображено общество, где интеллектуальная свобода полностью уничтожена, а сожжение книг стало нормой.

— Отулисса, я бы хотела услышать ваше мнение по поводу моей передовицы, — попросила Фритта, весьма усердная молодая сова из семейства воробьиных сычиков, одна из лучших учениц Отулиссы и одновременно заместительница редактора «Вечернего уханья» — ежевечерней газеты, которую они с Отулиссой начали издавать вскоре после воцарения Корина. Отулисса подняла глаза от книги.

— Да-да, я слушаю.

— «Трехдневный Праздник урожая, по праву считающийся одним из самых веселых в череде многочисленных празднеств Великого Древа, в этом году пройдет намного более скромно. Такое решение было принято в знак уважения к нашему гостю Стриге, уроженцу недавно открытого нами Серединного царства, который несколько месяцев назад спас от верной гибели малышку Белл, одну из дочерей Сорена и Пелли. Стрига также сыграл решающую роль в разгроме так называемого захват-отряда Чистых и срыве их злодейского плана убийства нашего короля и уничтожения стаи Сорена. Исходя из пожелания Стриги, в этом году на дереве не будет ни музыки, ни пения. Это станет большим разочарованием для многих из нас, ведь мы с таким нетерпением ожидали дебютного выступления юной Блайз, которая собиралась петь вместе с гастролирующей вокальной группой пестроперых, столь многочисленных в последние годы в наших Пяти царствах. Также мы хотим заранее предупредить наших читателей, что в этом голу на Празднике урожая не будет молочникового эля», — Фритта закончила чтение и спросила: — Ну, как?

— Отвратительно, — процедила Отулисса.

— Нет, Белл, я все равно не понимаю! Мы с мадам Плонк все лето репетировали эту песню для Праздника урожая, и вот теперь ты заявляешь, что я не должна петь! С какой стати? Я не понимаю. Мадам Плонк подумает, будто для меня это ничего не значит!

— Но это и не должно ничего для тебя значить, Блайз! — горячо воскликнула Белл.

— Это еще почему? Я же так старалась!

— Ты должна понимать, что пение — это проявление гордыни, — с легкой запинкой сообщила Белл.

— Гордыни? — переспросила Блайз, уставившись на сестру своими огромными черными глазами.

— Да. И еще это излишество.

Блайз поморгала. После того как на острове появилась эта странная голубая сова по имени Стрига, кругом только и слышно, что излишество да излишество! Но совы Великого Древа чувствовали себя в долгу перед Стригой, и в первую очередь ему были благодарны родители трех Бэшек. Да и как могло быть иначе, если эта голубая сова спасла жизнь маленькой Белл! Стрига перелетел через Бескрайнее море и случайно столкнулся с Белл, которую унесло бурей во время учебной летной тренировки. Малышка сбилась с курса, перевернулась в воздухе и серьезно повредила крыло. Если бы не Стрига, она бы непременно погибла. Но это было лишь началом ее приключений. Когда Белл приходила в себя после ранения, их со Стригой похитили Чистые во главе со своей ужасной предводительницей Нирой. И это в то время, когда совы Пяти царств были уверены, что с Чистыми покончено навсегда, их силы рассеяны, а сама Нира погибла! Оказывается, они заблуждались. Чистые сумели не только набрать новых добровольцев, но и обосноваться в пустыне Кунир, где под руководством хитрой пещерной совы по имени Тарн выстроили себе целый подземный лагерь со сложной системой ходов, нор и туннелей.

Стрига и Белл сумели сбежать из плена, но во время своего заточения они узнали об ужасном плане Ниры, задумавшей убить короля Корина и стаю. Что и говорить, это был бы смертельный удар, нанесенный в самый желудок Великого Древа! Страшно даже представить, что стало бы со всеми ними, если бы не Стрига. Выходит, что не только семья Белл, но и все Великое Древо было в неоплатном долгу перед этой загадочной голубой совой. В знак глубочайшей признательности юный король и стая пригласили Стригу на Великое Древо, и тот вскоре воспользовался этим предложением, покинув Серединное царство и блистательный Двор Дракона, в котором он много лет жил в неслыханной роскоши и невиданной праздности.