Марина Александрова: Смерть Несущая. Дар Грани

Порой к ней приходил мужчина с волосами цвета солнца. Он тоже говорил с ней, просил называть его «папа». Иногда у нее получалось. Правда, последнее время он заглядывал все реже, но это не имело никакого значения. Пока ей приносили ее маленькую бутылочку, ничто не имело значения.

Съежившись на полу в самом темном углу своей небольшой комнатушки, она, как обычно, смотрела на звезды за окном. И, как обычно, ужас охватывал все ее естество от этих серебряных искр на черном фоне. Но, словно завороженная, она продолжала смотреть, надеясь, что однажды эти ледяные искры вдруг оттают и отдадут ей то, что забрали. Она молила об этом их, увещевала каждую ночь простить и вернуть ей утраченное. Но что это было, так и не могла вспомнить.

Она нервно теребила спутанные рыжие пряди волос, продолжая шептать, как сожалеет. Говорила, что виновата, что больше никогда так не поступит. И умоляла, каждую ночь она умоляла эти серебряные искры вернуть ей то, что они однажды забрали. Так было и в эту ночь. Не сразу она заметила, как тень, отбрасываемая от приоткрытой двери в ванную комнату, уплотнилась, наливаясь тяжелой, почти плотной чернотой, и ступила к ней. Когда же это произошло и девушка заметила, что к ней приближается, то нервно задергала ногами, стараясь отползти подальше, и как-то по-детски захныкала.

– Нет, – слабо заныла она, – ты же обещала, что оставишь меня! Что я больше не нужна! Обещала! – продолжала плакать она, упираясь спиной в стену и поджимая ноги. – Не хочу! – вдруг взвизгнула она и тут же разрыдалась, вставая на колени. – Пожалуйста, не надо!

Но гостья будто бы не услышала мольбы, обращенной к ней. Тень на мгновение замерла рядом с рыдающей Фридой и распалась, превратившись в густую темную кляксу на полу, которая тут же пришла в движение и ринулась к девушке, все так же стоящей на коленях. Словно не замечая ее, она стремительно впиталась в тело своей жертвы. Вампирша тут же упала на четвереньки, словно кто-то невидимый ударил ее. И, не скрывая ужаса во взгляде, смотрела, как последние черные капли проникают в ее плоть, впитываясь в кожу рук. Фрида надсадно захрипела, опускаясь ниже к полу. Рыжие спутанные волосы упали на лицо, и девушке показалось, что кто-то выключил свет, повернув тумблер в ее сознании.

Всего через несколько минут она резко откинула волосы с лица, улыбнулась чему-то и поднялась на ноги. Глубоко и довольно вздохнула, потянулась, словно кошка, проводя ладонями по изгибам нового тела, и сказала:

– Ладно, сойдет на первое время.

Скинула с плеч изрядно изорванное и потрепанное за день платье и, насвистывая себе под нос мотив давно забытой песни, пошла в душ.

В обед в комнате принцессы вампиров нашли два изуродованных тела прислуги, сама же Фрида пропала.

Стоя на носу корабля со строгим и звучным названием «Возмездие», я думала о грядущем, правда, и прошлое не желало отпускать меня. Как и сказала она, Лео не помнил ни меня, ни Каа’Лима. Естественно, что и Тарий с Орэном исчезли из его воспоминаний. С его пробуждением всем пришлось несладко. Во-первых, я была вынуждена призвать на помощь все свое ораторское мастерство, чтобы объяснить, зачем я полезла к нему. Естественно, объяснение, что мне показалось, будто он не дышит, было воспринято более чем подозрительно. Как и то, что я – действительно я, то есть дочь Ливераи, а не какая-то хитрая подделка, посланная его врагами. Должна сказать, что уровень подозрительности и мнительности у демона после пробуждения просто зашкаливал! Даже мой игнис не произвел впечатления, и Лео тестировал и тестировал всех нас в течение двух недель, что потребовались на сборы. Каа’Лим и Орэн, как это ни удивительно, всерьез стали задумываться, а не попробовать ли утащить у меня клинок и завершить то, что не удалось однажды. Несмотря на наш рассказ, из которого были убраны некоторые личные моменты моего с ним прошлого, он продолжал подозревать каждого из нас в отдельности и всех вместе. Единственный, кому он более-менее доверял, был Тарий, и то лишь потому, что Лео был знаком с ним ранее. Увидев то, что я сотворила с его домом, демон пришел в ярость. Правда, до того момента, как я велела Пэм повиниться, так сказать. После рассказа «домовихи» он немного успокоился и пришел к тому же выводу, как и прежде: нам следует покинуть Ирэми как можно скорее. За эти две недели я почти не видела его и не разговаривала с ним. Все наше общение сводилось к приветствию во время завтраков и прощанию, когда он удалялся в свои покои для подготовки к отплытию. Почему именно на корабле? Все просто и в то же время сложно. Лео было по силам открыть портал прямо в свою резиденцию, но это могли воспринять как проявление агрессии с его стороны, учитывая тот факт, что на родине он официально был в бегах. Одним словом, безопаснее было соблюсти официальный церемониал и пройти через «таможню».