Ольга Куно - В полушаге от любви

– Ты даже не начала его задавать, а я уже чувствую подвох, – проницательно заметил Кэмерон.

– Хочу проверить твою романтичность. Представь себе, что ты должен пробраться ко мне в комнату так, чтобы никто об этом не узнал.

– Легкая задача, – усмехнулся Кэмерон.

– Да, только представь, что на этот раз ты проникаешь ко мне не по карнизу, а с помощью веревочной лестницы.

– Веревочной лестницы? – Кэмерон изогнул бровь и посмотрел на меня с явно не праздным интересом. – Весьма любопытно, что ты упомянула именно этот способ. Ну-ну, так что же ты хочешь спросить?

– Как бы ты поступил первым делом после того, как влез ко мне в окно?

– Хм… – Кэмерон задумался, выискивая в вопросе подвох. – Наверное, так уж и быть, я бы с тобой поздоровался.

– Это хорошо. – Я отмахнулась, поскольку интересовало меня совсем другое. – А что бы ты сделал дальше?

Он снова задумался.

– Смотал бы веревочную лестницу и спрятал в комнате.

– Вот! – выдохнула я, обличительно указывая на него пальцем. – Что и требовалось доказать. Ты не романтик!

– Я, конечно, не романтик, – не стал отпираться Кэмерон, – но не могла бы ты объяснить, что конкретно в данной ситуации навело тебя на эту мысль?

– Романтик оставил бы лестницу висеть, где висела, – объяснила я таким тоном, словно он мог бы догадаться об этом и сам.

Кэмерон снова изогнул брови.

– Зачем? – решил уточнить он. – Чтобы другие поклонники имели возможность забраться в покои дамы сердца следом за мной? А мне бы пришлось романтично выкидывать их из окна?

– Нет, – с показным раздражением возразила я. – Затем, что ты должен был в порыве страсти забыть о таких прозаичных вещах, как лестница!

– Несси, милая, – вкрадчиво произнес Кэмерон, – вроде бы раньше для тебя не были характерны столь странные представления о реальности. Неужели наша помолвка так своеобразно на тебя повлияла?

– Нет! – В моем голосе снова прорезалась укоризна. – На меня так своеобразно повлияло поведение чьего-то протеже!

После чего я рассказала ему от начала и до конца вчерашнюю историю с веревочной лестницей. К концу рассказа Кэмерон смеялся до слез.

– Нет, конечно, тогда я не знала, что Эдвард Стейли – это на самом деле герцог Нисберский, – справедливости ради признала я. – Теперь понятно, что он ровным счетом ничего не опасался, поэтому и позволил себе забыть о такой «мелочи», как висящая под окном лестница. Но, честное слово, неужели нельзя было проявить чуть больше внимательности?!

– Эдвард Росар – такой же безалаберный, как и Мирейя Альмиконте, – усмехнулся в ответ Кэмерон. – Говорю же тебе: эти двое обязательно найдут общий язык. Однако же после твоего рассказа все встает на свои места. А я-то с самого утра ломаю голову, что за массовое сумасшествие охватило дворец!

– Какое массовое сумасшествие? – удивилась я.

– Пятеро мужчин и две женщины были замечены вылезающими из окон по веревочным лестницам, – сообщил мне Кэмерон, сопровождая свои слова весьма выразительным взглядом. – Из них четверо – придворные и трое – слуги. При этом ничего не было украдено; более того, как показала проверка, все они имели законное право находиться во дворце и, следовательно, могли входить и выходить из него как положено. – Он снова вытер заслезившиеся от смеха глаза. – Я дошел до того, что был готов наведаться с инспекцией на кухню, дабы выяснить, что за траву они могли подсыпать в сегодняшние блюда. А это, оказывается, просто одна не в меру находчивая фрейлина решила пошутить!

– Не пошутить! – возмутилась я. – А прикрыть чью-то… А, пусть будет «пошутить».

Я махнула рукой, почувствовав, что фокусы некоторых герцогов ощутимо приближают мою манеру выражаться к лексикону Илоны.

Как выяснилось впоследствии, Эдвард Росар прибыл во дворец как раз во время этого самого разговора. Не знаю, какие именно аргументы он привел в свое оправдание, но итог этой встречи устроил всех. Леди Мирейя Альмиконте объявила о своей помолвке.

В честь такого события, как бракосочетание леди Мирейи Альмиконте, в наше герцогство прибыл ее ближайший родственник, его величество король Анри Пятый Бартонье. Прибыл он, разумеется, не внезапно, а по предварительной договоренности, и не один, а в сопровождении своего двора, поэтому скучать нам во дворце не приходилось несколько недель. Досталось всем: от кухарок до фрейлин, от самого последнего конюха и до правой руки герцога Альмиконте, графа Кэмерона Эстли. С последним мы на протяжении этих недель и виделись-то редко – ну, относительно редко, конечно, с учетом того, что проживали в одном и том же здании.