Ольга Куно - Трое из Лукоморья

— Федька, я тебе в восемьсот тридцать четвёртый раз повторяю: я не торгую приворотными зельями!

Разумеется, упомянутое выше число было выбрано наугад. В любом случае мой собеседник не мог оценить его внушительность, ибо Федькины познания в математике были весьма ограничены. Считать он умел не лучше, чем люди одного далёкого племени, в языке которых присутствует всего три числа — "один", "два" и "много".

— Ну пожалуйста, ну что вам стоит! Всего один раз, самую капельку!

— Что значит "что вам стоит"?! — возмутилась я, начиная понимать, почему подлинные зануды как правило ни у кого не знают отказа. — Если я время от времени соглашаюсь лечить жителей вашей деревни, это вовсе не означает, что я готова заниматься такими глупостями как привороты! Изжога, язва и понос — это, знаешь ли, одно, а любовь — это уже совсем другое…Впрочем, смотря как посмотреть, — добавила я, скептически пожевав губами. — Возможно, разница не так уж и велика. В любом случае, я в человеческие отношения не вмешиваюсь. Любовь магии не поддаётся, влюблённость — тем более. Влюблённость — это, знаешь ли, материя тонкая, эфемерная.

— Ась? — Федька попытался донести до меня доступным ему способом, что не до конца постиг всю глубину переданной мною мысли. А точнее, ни черта не понял.

— Ну, как мыльный пузырь, — попыталась объяснить я. — Только тронь его легонечко — и всё, лопнул. Исчез, словно и не было. Вот и с влюблённостью так же. Если вмешиваться, только всё испортить можно.

— Но вы же настоящая Баба Яга, вы же всё можете! — захныкал парень.

— А вот если будешь обзываться, я тебя мигом из избы выставлю. Причём вперёд ногами! — грозно пообещала я.

Звучащие за окном крики становились всё громче, и я отдёрнула занавеску, выглядывая наружу. На лесной поляне, где уютно и одиноко расположилась моя деревянная избушка, собралось с полдюжины мальчишек возрастом приблизительно от десяти до пятнадцати лет. Я слишком долго предпочитала их игнорировать, и теперь эти юные паразиты вконец обнаглели и, расположившись всего в нескольких саженях от входа, дружно орали "Ведь-ма! Ведь-ма!". Правда, увидев движение в окне, они стушевались и замолчали, но это ненадолго.

— Ну вот, и эти сбежались. Беда на мою седую голову! — сварливо проворчала я, снова задёргивая занавеску. Про седую голову — это я, конечно, кокетничала. Волосы у меня чёрные, будто уголь. Побелевшие волоски если и попадаются, то подвергаются мгновенному и безжалостному уничтожению, словно революционеры, с идеями которых следует расправляться на корню. Не далее как сегодня, сидя перед зеркалом, я удалила одного такого белого вредителя, лютого врага женской красоты. — Так вот, Федя, — продолжала я, — запомни раз и навсегда: нельзя при помощи магии заставить человека полюбить тебя или возненавидеть.

— Как же нельзя, когда в городе есть бабка, которая приворотное зелье продаёт? Бери не хочу!

— Вот к бабке своей и иди, — фыркнула я. — Она тебе ещё и не то продаст, лишь бы денежку заплатил. А вот когда у твоей зазнобы от того зелья рога на голове вырастут, или ещё кое-где — хвост, вот тогда ко мне и придёшь за леченьем.

— А что, рога на голове — это лечится? — заинтересовался Федька.

— Ну, если они вырастают от зелья, тогда лечится, — честно сказала я. — А вот если по другим причинам, тогда хуже. Ты пойми, Федь, я тебя понимаю и где-то даже сочувствую. Несчастная любовь, первая красотка на деревне, и всё такое. Грустно, конечно, но если подумать — с кем такого не бывало? Дело молодое. Забудешь ты её, ещё и радоваться станешь, что ничего у вас не вышло. Ну, не любит она тебя, что же тут поделаешь.

— А отчего вы так уж прямо уверены, что она меня не полюбит? — капризно спросил он.

— А тебе непременно надо знать? — устало отозвалась я.

Федька кивнул.

— Ну, как знаешь. Сейчас дам тебе зеркальце, поглядишь в него.

— Волшебное?

— Зачем волшебное? Самое что ни на есть обычное.

Я достала из глубокого кармана зеркальце, которое всегда ношу с собой, и протянула его посетителю. Тот принял диковинку из моих рук, погляделся…

— А-а-а! — закричал Федька, вздрогнув и отскочив от зеркальца подальше. — Что это?

— Знакомься: это ты, — честно сказала я.

Ну да, конечно, зеркала в деревнях — вещь редкая. Своё отражение простые крестьяне видят всё больше в озере да на начищенном до блеска самоваре. Ни там, ни там слишком уж хорошо не разберёшь.