Джон Бакен - Роща Аштарот

— Я собираюсь обосноваться где-нибудь поблизости, — обернувшись, сказал он.

Я присвистнул:

— Тогда ты должен запустить поглубже руку в карман, старина. Здесь надо делать всё, начиная с картографии.

— Я знаю, — сказал он, — но это будет развлечение. В конце концов, почему я не могу потворствовать моему воображению? Я очень богат, и у меня нет ни ребенка, ни цыпленка, кому это все оставить. Допустим, здесь сотни миль до центрального снабжения, что с того? Я проведу дорогу, протяну телефон, предоставлю много работы местному населению. Тогда ты приедешь ко мне, у тебя будет лучшая в мире еда и питье — все, что можно положить в рот. Я запущу лох-ливенскую форель [6] …лох-ливенскую форель… — Озеро Лох-Ливен в Шотландии славится своей рыбалкой. в эти воды — на 6000 футах можно сделать что угодно. У нас будет свора собак для загона кабана, а если захотим поиграть, у наших ног — игорные дома. Говорю тебе, я создам такую «усадьбу», о которой никто даже и не мечтал. Представь: человек внезапно попадает из совершенной дикости в розарии и сады! — Лоусон снова уселся на стул и мечтательно улыбнулся, глядя на огонь.

— Но почему здесь, в этих местах? — упорствовал я, не предвидя ничего хорошего.

— Я не могу точно объяснить. Думаю, это — та земля, которую я всегда искал, всегда представлял: дом на зеленом плато в тропиках, в хорошем климате. Мне нравятся, ты знаешь, тепло и яркие цвета, но я также люблю холмы и растительность — всё, что переносит меня в Шотландию. Дайте мне нечто среднее между Ориноко [7] Ориноко — река в Южной Америке. и Тевиотдэйл — и с Богом! Я думаю, это будет здесь!

Я с любопытством наблюдал за своим другом, вдохновенно рассказывающим о своей новой причуде, посверкивающим глазами. Две расы проявлялись в нем: одна жаждала великолепия, другая — спокойствия северных мест.

Он начал планировать, как поручит Адамсону спроектировать дом, растущий из ландшафта, словно камень из горы. В нем будут широкие веранды и прохладные залы, но с большими каминами для зимнего времени. Всё это будет очень простым и свежим («чистым, как утро», поэтично выразился он). Потом последовала другая идея, и он заговорил о перевозе Тинторетто с Хилл-стрит. «Ты понимаешь, я хочу, чтобы это был цивилизованный дом. Никакой глупой роскоши, только лучшие картины, фарфор и книги… Я выпишу простую английскую старинную мебель из натурального дерева. Ей-богу, Тинторетто — прекрасная идея, как и купленные мною вазы периода Мин. Я хотел продать их — но лучше привезу сюда».

Он говорил с добрый час о том, что сделает, и его мечты становились все интереснее и фантастичнее. Перед тем как лечь, он набросал на бумаге что-то, похожее скорее на дворец, чем на деревенскую усадьбу.

Лоусон никогда не был любителем роскоши. Сейчас он был весьма доволен чемоданом «вулзли» и беспечально брился, взбивая пену в оловянной кружке. Мне казалось странным, что столь простой в привычках человек может иметь вкус к старинным безделушкам. И подумал, что его саксонка-мамаша из Мидлэндса немного подмешала своей крови к сильному вину Востока.

Утром, когда мы поднялись, моросило, и я сел на лошадь в плохом настроении. Меня немного лихорадило, и я ненавидел это великолепное, но холодное плато, продуваемое всеми ветрами. Лоусон был, как обычно, в приподнятом настроении. Мы не охотились, лишь объезжали наши охотничьи угодья, и направились на север по краю возвышенности.

К полудню небо очистилось, и во второй половине дня цвета природы вовсю соревновались в своей первозданности. Ветер преобразился в легкий бриз; солнце освещало бесконечные зеленые равнины, и влажный лес был подобен украшенной драгоценными камнями короне. Лоусон с придыханием восхищался всем этим, проезжая с непокрытой головой, галопом, по одетому папоротником склону. «Божья страна! — повторил он раз двадцать. — Я нашел ее!»

Возьмите часть саксонской низины, пустите по ней ручей в ложбине и киньте лоскуток рощи; на краю, где утесы падают в море, расстелите плащ голубого леса перед ним на тысячи футов. Возьмите алмазный воздух Горнерграта [8] Горнерграт — ледник в швейцарских Альпах. и буйство красок Западного Шотландского нагорья в конце сентября. Раскидайте повсюду цветы, что мы выращиваем в оранжереях — зонтики гераней и трубочки аронников. Это даст вам представление о местности, где мы очутились. Я начал понимать, что она была совсем не обычной.

Только перед закатом мы прибыли к горному хребту. И увидели здесь кое-что замечательное. Это была небольшая лощина, в полмили шириной, по дну ее бежал голубой ручей с водопадом, напоминающим Спин — на краю плато он рассыпался снежным каскадом в сумраке леса. Противоположная сторона бежала в пологих склонах к скалистому пригорку, открывавшему глазу благородную перспективу равнин. Ниже в лощине стояли рощицы высоких тонких деревьев, зелеными полумесяцами обрамлявшими серебристый берег и кивающие холму. Место было так приятно глазу, что мы остановились и долго любовались им.