Татия Суботина - Жажда

С Гавриилом мы не общались. Хотя он и пытался наладить отношения со мной. Но пока не получалось простить ту холодность, с которой он тогда встретил нас в поселении. Майатма говорила, что глава просто позавидовал сыну, ведь свою пару он потерял в молодости из-за собственной глупости, но… Честно говоря, мне не были интересны мотивы его поступков, как и сам Гавриил. Пока муж не требовал от меня радушия к своему отцу, я и не пыталась его изобразить. А Данил вообще ни к чему меня не принуждал. Он прислушивался ко всем, даже самым мельчайшим моим желаниям. Что подкупало и превращало жизнь для меня в настоящий рай. И чем только заслужила такое счастье?

Благодаря связям моего Потрошителя, о которых я раньше и не догадывалась, смогла экстерном сдать экзамены и получить диплом. Жажда человеческой плоти, как и обещал Данил, не просыпалась, дожидаясь своего положенного часа.

Он пришел еще через месяц, когда за окном разлеглась теплая, по-летнему приторная ночь августа. А в фойе малого театра открылась моя персональная выставка.

Помню, как во время разговора с одним из спонсоров, я неосознанно задержала взгляд на бледной шее мужчины и его, дергающемся от каждого слова, кадыке. Неожиданно слюны во рту прибавилось, а живот скрутило голодной судорогой.

В панике обернулась, пытаясь отыскать мужа взглядом, но он сам словно почувствовал мое состояние на расстоянии и уже обеспокоено приближался к нам, распихивая толпу.

— Данил, — всхлипнула, уткнувшись в его плечо, когда мой Потрошитель приобнял меня за талию. На большее слов не хватило.

Тело стала сотрясать дрожь.

— Что-то случилось? — наконец очнулся от бесконечного потока хвалебных слов, спонсор.

Я была не в силах перевести на него взгляд. Чувствовала — посмотрю и не сдержусь, накинусь. Педофилия всегда считалась отвратным грехом. Им-то и был пропитан спонсор с головы до ног. Мощное желание наказать его здесь и сейчас, казалось, скручивало внутренности в узел.

А в фойе, как назло, много народу собралось, и почти каждый источал особенно вкусный аромат. Моя выставка неожиданно имела успех, только вот мне сейчас казалось, что это не подарок судьбы, а особенно жестокое наказание. Вновь пришлось бороться с искушением.

— Простите, господин Гутниченко, мы с женой вынуждены вас покинуть. Ей нездоровится, — ровным голосом сказал Данил, крепко, но нежно сжимая меня в объятьях.

— Да-да, конечно, — растерянно пробормотал спонсор. — Надеюсь, Марточка, мы с вами еще обсудим будущие совместные выставки.

Никогда, мразь!

— Всенепременно, — заверил его Данил и настойчиво повел меня к выходу.

— Не могу больше, — пожаловалась я, почти обвисая в его сильных руках.

— Потерпи еще чуть-чуть, родная. Еще совсем чуть-чуть.

Холодный пот заливал глаза. От жуткого голода хотелось взвыть в голос и накинуться на первого же попавшегося человека. Впиться зубами в податливую плоть, урвать кусок побольше… И плевать на виновность и отсутствие ее как таковой.

— Ничего не понимаю, — бормотал Данил. — Период жажды у тебя начался слишком рано. Что его спровоцировало?

Как только мы вышли на улицу и свежий, ночной воздух обдул мое лицо — голод поутих. Бороться с инстинктами зверя стало легче, контроль над ситуацией понемногу возвращался. Что бы во мне не жило и не просыпалось время от времени, но в первую очередь — я осталась человеком, который не позволит взять жажде полноценный контроль над собой.

Звериные инстинкты, что так не вовремя проснулись, были настолько сильны, что вызывали неконтролируемый страх. Я боялась потерять контроль над собственным телом. И только уверенность в голосе и каждом движении мужа, все еще держала меня на краю этой пропасти.

Не помню, как мы добрались домой. Это был путь с препятствиями. И не внешними, но внутренними. Остановить такси было не лучшим вариантом, потому что первый, так легко подвернувшийся водитель, стал бы моей жертвой. Даже поддаваясь своей второй сущности, я не ставала настолько беспечной, чтобы полагать, будто случайное убийство в городе сойдет мне с рук. Тем более что отношения с советом существ были напряженными. Оставалось стискивать зубы, терпеть и надеяться, что у моего Потрошителя был план, как унять эту безумную жажду человеческой жизни.

Надежды оправдались.

Как только нам удалось войти в квартиру, Данил уложил меня на кровать. Сам же разогрел кусок человеческого мяса, который хранил, как оказалось, в морозилке в специальных контейнерах, как раз для незапланированных приступов жажды.