Кирстен Уайт: Хаос звезд

Будучи маленькой девочкой, я верила в то, что была частью тайной магии этого мира.

Когда мы приходили на берег реки, мама элегантно оборачивала волосы белым платком и собирала в песке камушки, мелкие растения и выгоревшие кости. Я упрашивала и умоляла её сделать тоже и с моими волосами, она улыбалась и повязывала мне такой же. Я плескалась у берега или каталась на бегемотихе моей тётки Таурт — богине-покровительнице рождения и материнства, если она была с нами.

Но больше всего я любила быть в одном месте, и это было даже не сверкающее отражение солнца от вод Нила. Это место было рядом с отцом. Когда я уже достаточно выросла, чтобы самой перемещаться по крутым исхоженным ступенькам, я была там каждую минуту, когда мама разрешала мне. Как только я заканчивала свой утренний ритуал, я тут же спускалась туда, раскрашивала пол возле коленей отца, пока он кивал и смотрел на то, что я видеть не могла. Он улыбался, пока я бегала между неподвижными ногами бегемота и львиными лапами Амата. Я запоминала рисунки вдоль стен и придумывала истории для людей, которые были изображены на них.

Мама вручила мне мои собственные краски, а отец с гордостью предоставил комнату. Я была счастлива, как никогда. Я проводила там бесчисленное количество часов; разукрашивала, делала эскизы и фантазировала. На стенах я рисовала истории из своей жизни, наполняла их людьми и местами, которые любила. Моей мамой, красивой и сильной. Моим папой, добрым и спокойным. Бабушкой Нут, растянувшейся на небе, чтобы присматривать за всеми нами. Они были моей семьёй; они были моей историей.

Иногда приходила туда и моя старая капризная кошка Юбести, хотя ей были больше по душе тёплые, освещавшиеся солнцем камни под стеклянной крышей в нашем доме. Так было до моих почти тринадцати лет. Однажды утром я решила, что мне нужна живая модель для нового портрета на стене. Юбести была на своём привычном месте, но её мех потускнел и не блестел даже на свету. Я подошла, чтобы поднять её и ожидала вопль протеста, но вместо этого нашла безвольное, безжизненное тело.

Мама нашла меня в слезах, когда зашла ко мне и сразу поняла, что что-то случилось. Она обняла меня и поцеловала, от чего моя голова перестала болеть от плача и я больше не вздрагивала от всхлипываний.

— Не переживай, сердечко, — сказала она. — Тебе бы хотелось, чтобы Юбести всегда была твоей?

Я кивнула от безысходности. Я видела, как мама лечила больных соседей, даже стала очевидцем, как она спасла ребёнка, когда остальные потеряли всякую надежду. Она была волшебницей . Конечно, она могла бы вернуть к жизни мою немолодую кошку, по крайней мере, она воскресила моего отца. Смерть не была преградой для Исиды.

Она взяла из моих рук тельце Юбести и велела встретить её внизу в моей комнате. Я чуть не упала, пока спешила быстрее туда попасть. Даже несмотря на то, что я помогала ей со всеми зельями и амулетами, она никогда не проделывала заклинания при мне, и в тот момент я любила её даже больше, чем как мне казалось, было возможно.

Вошёл папа, он улыбался своей мягкой, отстранённой улыбкой, и мама последовала за ним с большим кувшином в руках. На нём были вырезаны иероглифы, а крышка была сделана в форме головы кошки, полностью выполненной из драгоценного алебастра.

— Что это? — Спросила я, в надежде увидеть, что же требуется для воскрешения.

— Это лодочка, которая повезёт Юбести на другой берег, на котором она будет ждать тебя. — Осирис торжественно кивнул, в то время, когда мама передавала ему кувшин, и он поместил его на большой каменный блок, который я использовала как стол посередине комнаты.

— Постой, на другую сторону? Какую другую сторону?

— Жизнь после смерти, — сказал отец, и посмотрел на меня взглядом полным гордости. — Я рад, что ты выбрала её своей спутницей для путешествия сквозь смерть.

Я отшатнулась назад и в ужасе посмотрела на кувшин, только сейчас осознав, что в нём была моя кошка.

— Вы… Она не будет жить снова?

— Нет, сердечко, не здесь.

Мир перевернулся. Моё детство само переписало истины, всё изменилось, когда я поняла, чем была эта комната, чем была эта персонализированная прямоугольная каменная коробка. Это гробница. Это моя гробница. Я едва могла видеть своих родителей сквозь слёзы, но их улыбки не исчезли.

— Конечно, — сказала мама.

— Я умру ?

— Всё умирает. — Мама сделала несколько шагов ко мне, но я выставила руки вперёд, не пуская её ближе.