Наталья Резанова - Розы тени

Сколь не был убежден Маэль Колум в праведности и правильности мести, жестокость этого замыла его покоробила.

Мир был полон убийств. Король Финдлейх мак Руадри был убит своим сводным братом Маэлем Колумом – тот стал первым из королей, носивших это имя. Маэлю Колуму наследовал его брат Гилл Коэмгайн, мормаэр Морэя. Кто убил Гилла, по сию пору неизвестно. Одни говорили – племянник Мак Бетад, другие – Маэль Колум II, дед нынешнего. Ибо Мак Бетад забрал себе жену Гилла и его владения, а Маэль Колум – корону Ард Ри. Поистине, чем ближе человек, тем кровожадней. Но все же кровопролития кровопролитиям рознь. И войны были уделом мужчин и никого не удивляли. Но когда во вражду вмешивались женщины, повседневные поступки выглядели воистину страшными преступлениями.

– Что еще она тебе сказала? – спросил Маэль Колум.

– Что коронация должна свершиться в Бельтан. И что Лулах должен умереть до Бельтана.

Против первого утверждения не стал бы возражать никто, даже священники и монахи, если, конечно, они были родом кельты. Бельтан – один из главных праздников года, день обновления всех сил неба и земли, и лучшего дня для коронации не придумаешь. И в нынешние времена торжества не омрачают казнями. Разве что при необходимости.

Но в голосе Кулена прозвучала некая мрачная уверенность, заставившая Маэля пристально вглядеться в лицо родича. Как будто он знал нечто, дававшее ему преимущество над королем. Может, к этому были причастны люди из клана Кошки?

– Ступай, кузен Каитнесс, – приказал Маэль Колум. Про себя же подумал: матушка в Лохлевене будет ждать гонца? Добро же, она его дождется.

Остров Лохлевен, возле монастыря святой Бригиты .

Начало апреля 1058 г.

Монастырь на острове был выстроен не так давно. Мак Бетад основал его вскоре после того, как его избрали верховным королем – восемнадцать лет назад, и семь лет ушло на то, чтобы возвести церковь, лечебницу и каменные стены, охранявшие насельниц обители от опасностей внешнего мира. Но в ночной мгле эти стены казались такими же древними, как земля, на которой они стояли. Молодая луна только что народилась, узкий серп почти не был виден за облаками. Женщина, покинувшая монастырь среди ночи, спускалась по тропинке к берегу озера медленной, нетвердой походкой. Но не сумрак был тому виной. Годы и усталость утяжелили ее шаг. Волосы, выбивавшиеся из под черного покрывала, полностью поседели. Глухое черное платье из грубой шерсти облекало изможденное тело. При том, что весеннее тепло не успело прогреть землю, а тропа была каменистой, она шла босиком.

На берегу, среди валунов, горел костер. Еще одна женщина что-то помешивала в котелке, стоявшем на огне. Она была также немолода, боса, в простом платье. Тело ее было грузным, черные волосы пробила седина. Однако она значительно уступала годами первой, а покрывало, которое она носила, было окрашено красным.

Оставив котел, она поднялась на ноги, чтоб встретить гостью – нет, гостий. Ибо со стороны маленькой песчаной бухты к костру шла третья женщина. Самая младшая из всех – не более двадцати лет от роду, – она носила белое покрывало. Маленького роста, смуглая, рыжая и темноглазая, одета она была так же, как остальные, и так же боса.

Лодку, на которой младшая приплыла на остров, она спрятала в камышах.

Три женщины, три жрицы, три королевы на миг замерли, сложив руки в ритуальном приветствии. В тишине было слышно, как над озером кричит ночная птица.

Затем женщины, взявшись за руки, пошли вкруговую. Странные слова срывались с их уст, ибо призывали они Белую Госпожу, Коридвен, Бригиту, Арианрод, Мать всего сущего, Старуху, Мать и Деву, которую христиане в невежестве своем называли Гекатой.

Когда они девять раз обежали кругом костер, женщина в красном покрывале подняла с валуна ковш, зачерпнула из котла. Питье обжигало, но каждая из женщин сделала по глотку, вдыхая исходящие от зелья испарения.

– Зло есть добро, – сказала королева Груох, вдова Мак Бетада.

– Добро есть зло, – ответила королева Брид, вдова Доннкада.

– Круг заклят, и слово наше крепко, – отозвалась королева Фиона.

– Да будет так, – тихо произнесла Груох, старшая из всех.

– Богиня в нас и говорит нашими устами, – сказала Брид.

Фиона промолчала. Среди трех жриц она была Девой ковена, и хотя номинально ее власть считалась равной власти двух остальных, обычно младшая подчинялась решениям старших.

– Зачем ты вызвала нас, Брид? – спросила Груох.