Ольга Пашнина - В память о звездной любви

— Шэй, — он медленно и с наслаждением проводил ладонью по ее спине, — хватит оправдываться, ты имеешь право на свою жизнь.

Ему тяжело было это произносить, но он все же решился:

— И имеешь право меня не любить.

Она улыбнулась сквозь слезы. Хотела что-то сказать, но протяжный писк донесся от кухонного робота.

— О нет! Я сожгла яичницу, я опять забыла убавить температуру! — хныкнула Шэй.

Аварийная система вовремя предотвратила возгорание, но яичница успела превратиться в угольки и слегка дымилась. Грег не знал, с чего вдруг, но так хотелось смеяться. Шэй выглядела расстроенной.

— Прости меня! Я не хотела сжигать твой завтрак. Постоянно промахиваюсь с режимом. Будешь тосты?

— Нет уж, выпечки я наелся. Давай приготовим что-то сложнее или закажем на дом. Есть у тебя что-то мясное?

— О! Я могу пожарить стейк, но это займет минут тридцать.

Он взглянул на упаковку, которую Шэй достала. Меньше всего на свете сейчас Грегу хотелось стоять и жарить его, он предпочел бы провести это время с ней, расспросить о состоянии, планах. Рассказать о детях. Поговорить с Шэй, наконец-то без страха, что до нее доберется Кай или Тоайто, с уверенностью, что все кончилось.

— Есть идея лучше.

Спустя десять минут мясо уже готовилось на режиме автоматического гриля, а Шэй доделывала салат. Грег то и дело поглядывал в сторону девушки, убеждаясь, что она в порядке. И любовался ее красивым профилем.

— Готово! — объявила Шэй.

И тут же воскликнула:

— Ой!

Несколько капелек крови упали на белоснежный стол. Грег действовал на автомате и уже протягивая руку к шкафчику понял, что это не его дом и аптечка может не оказаться на привычном месте.

— Расслабься, — Шэй звонко рассмеялась, — просто царапина.

— Иди сюда, давай промоем. Сейчас ты обмакнешь ее в соус, и вместо овощного я буду есть мясной салат, а ты получишь концентрированную соль в рану.

От прикосновения к коже Шэй у него замирало сердце. Запястье было тонкое, он с легкостью обхватывал его и старался не сжимать слишком крепко, чтобы не оставить на нежной коже синяки. Осторожно, под слабой струей теплой воды, он промывал царапину. Шэй кусала губы, но молчала и послушно позволяла обрабатывать рану. Сколько они так стояли, сказать никто не мог, но все уже давно вышло за рамки промывания пореза. Он слышал ее тяжелое дыхание, касался ладони, прижимался слишком крепко.

Он поддался порыву и прикоснулся губами к ее плечу. Шэй прерывисто вздохнула и повернулась в его руках, а потом все слилось в одно длинное и бесконечно сладкое мгновение. Ее поцелуй, совсем не дружеский и не виноватый, волосы, все такие же шелковистые на ощупь. Грег сжимал тонкую талию, целовал Шэй и ни о чем не думал впервые за много лет. По-настоящему.

Его мир сузился до одной единственной комнаты, где готовился завтрак, где бежала теплая вода. Где его все еще любила эта потрясающая девушка, которую он чудом вырвал из передряги. Что ж… это стоило цены, которую ему пришлось заплатить.

— Поразительно, — сонно улыбнулась Шэй, — мы не сожгли мясо.

— Все потому что у тебя есть режим автоматического отключения, но ты им не пользуешься.

Она весело хихикнула и Грег прижал девушку к себе еще крепче. Одной рукой он пытался найти одеяло, чтобы укрыть ее. Становилось прохладно. Солнце ушло, снова заряди дождь и собирался ураган.

— Я даже не знаю, как он включается, — призналась Шэй. — будем вставать и есть?

— Ты голодна?

— Ага. Но мне лень. Ты когда-нибудь приносил девушкам в постель мясо?

Грег рассмеялся. Но голод тоже давал о себе знать, особенно после часовой задержки. Шэй смущалась и прятала глаза, но ему хотелось на нее смотреть и смотреть. Теперь-то она никуда от него не денется, в этом можно было быть уверенным.

Нет беззащитнее существа, чем девушка в постели. Шэй не умела прятать чувства. Может, она и пыталась в себе разобраться, была неуверенной, чувствовала растерянность, но от него скрыть ничего не смогла. Какое же потрясающее чувство — когда тебя любят. Так, как любит Шэй, со всей душой, с благодарностью, полностью.

— Ты действительно скучаешь по Кире? — спросил Грег, пододвигая столик к кровати.

— Конечно. Она моя дочь. И Дэн. Я люблю их, они замечательные дети. И, кажется, ко мне привыкают. Называют мамой. Так странно… я чувствую себя ребенком, а на деле сама имею двоих детей.

— Вернись к нам.

Он не собирался вот так ее просить… он хотел дать время, чтобы Шэй привыкала постепенно, влюблялась, свыкалась с мыслью, что он будет рядом. И не выдержал, потому что смотреть, как она с удовольствием ест, закутавшись в одеяло, и знать, что дома его ждет пустая комната… нет, на такие жертвы он пойти не смог.