Даринда Джонс - Грязь на девятой могиле

Когда все закончилось, на меня навалилась страшная усталость. По складу были разбросаны тела. Сломав последнюю шею, Рейес отшвырнул в сторону труп и пулей бросился ко мне. Он присел перед стулом, а я заглянула в такие знакомые, родные и до боли красивые глаза моего мужа. Моего прекрасного, удивительного мужа.

- Датч… - прошептал он, осматривая раны на моем лице.

Темные глаза сияли от радости, что я жива и, учитывая обстоятельства, сравнительно здорова. А потом он увидел мою шею, и извечное пламя, горящее вокруг него, медленно и опасно начало расти.

- Что ж, неплохо повеселились, - заметил Ош, который тоже подошел, чтобы собственными глазами увидеть, в каком я состоянии.

За ним пришел и Гаррет, на чьих губах играла озорная ухмылка.

- По-моему, пора тебе придумать новое хобби.

- И желательно такое, - кивнул Ош, - где тебя не будут пытаться убить ни люди, ни сверхъестественные твари.

Я устало рассмеялась. Сил почти не было, но на меня наконец снизошло абсолютное спокойствие. Теперь я знала, кто я такая. Знала, кто все эти люди рядом со мной. Я больше не тонула в океане неопределенности. По крайней мере в том, что касалось моей личности. Взглянув на мужа, я старалась подавить растущую тревогу. К счастью, он ничего не заметил. Взял меня на руки и оставил Оша и Гаррета разбираться с последствиями произошедшего на складе.

Ничего не сказала я и тогда, когда сидела в объятиях Рейеса на заднем сиденье джипа, арендованного Гарретом. Наверное, они придумали какой-то план, потому что оба залезли в машину, и мы поехали ко мне домой.

Рейес не сводил с меня глаз. Длинные пальцы гладили меня по лицу, оставляя за собой ласковые язычки пламени. Это было последнее, что я увидела, перед тем как провалиться в глубокий целительный сон.

Проснулась я резко, в три утра, до сих пор лежа в объятиях мужа. Мы немножко поговорили, а потом долго-долго, по-настоящему долго занимались любовью. Причем так отчаянно, как никогда. Не знаю почему, но я так и не сказала Рейесу, что все вспомнила. Не хотелось спешить. Не хотелось разрушать момент. Внезапно возникло острое желание еще хоть пару часов побыть никому неизвестной Джейни. Смотреть на Рейеса и заново запоминать каждую черточку лица, каждый изгиб губ, каждую линию скульптурного тела.

Я была готова вернуться домой, но для начала нужно было кое-что сделать. С горем пополам мне удалось убедить Рейеса пойти на работу. Пришлось пообещать, что я скоро загляну в кафе. Спешить нам все равно было некуда. Рейес открыто приставил ко мне Оша, даже не пытаясь скрыть факт слежки, и ушел на работу с такой же охотой, с какой приговоренный поднимается на эшафот. Я с трудом прятала улыбку, а потом начала упаковывать вещи.

Закончив, я уставилась на свои пожитки. С Мэйбл мы уже попрощались. Соседка взяла себе Сатану и предложила продать мне «фиесту». Сама по себе идея была заманчивой, но ужасно не хотелось сидеть за рулем до самого Альбукерке в штате Нью-Мексико. Все, что у меня было в штате Нью-Йорк, я сложила в коробку, которую поставила у двери, попрощалась с Дензелом и повернулась к Ирме – женщине, все это время провисевшей у меня в углу. Чтобы рассмотреть ее лицо, я прижалась головой к стене и сложила на груди руки.

- Бабуля Лил, - начала я, стараясь не рассмеяться и не разреветься.

Теперь я знала, что она тут делала. У меня в квартире в Альбукерке много лет подряд жил маленький азиатский мужчина, который точно так же парил в углу. На самом деле он оказался чем-то вроде архангела и, когда пришло время, отправился присматривать за Пип. Видимо, бабуля Лил решила на время занять его место. Может быть, хотела, чтобы рядом со мной было что-то знакомое. А может, ее так же опечалило отсутствие Пип, как и всех нас.

Бабушка Лиллиан так и не ответила – играла роль до конца. Тихо рассмеявшись, я крепко ее обняла.

- Со мной уже все в порядке, ба. Мы с тобой можем возвращаться домой.

- Сладкая тыковка! – сказала она наконец и волшебно улыбнулась беззубым ртом.

- Прости, что называла тебя Ирмой.

- Еще чего! Мне понравилось. Может, вообще имя навсегда сменю.

Мы еще долго обнимались, а потом я сказала ей, что мы обязательно встретимся в Альбукерке. Бабушка Лил тут же испарилась прямо у меня на глазах, п я приготовилась к тому, чтобы отработать последнюю смену в кафе. Жаль только, что уволиться мне придется на не самой приятной ноте, потому что опаздывала я капитально. Наверняка, когда заявлюсь в кафе, все уже будут там. Клянусь, я им такую смену устрою, что им еще долго не забыть.