Берегиня Форест - Кровь Меровингов

А возле графских конюшен, сломя голову и путаясь под ногами у конюхов по разбросанной соломе, носились куры, присоединяясь к всеобщему движению, охватившему старый замок. За курами с растрепанными волосами, выбившимися из-под чепца, гонялась кухарка, рассылая страшные проклятья в адрес всех кур вместе и каждой из них в отдельности. Конюхи, задавая корму коням, наблюдали эту сцену и зубоскалили, щетиня бороды.

Луиза, запыхавшись, влетела внутрь. Выдраенная не хуже господских покоев, большая и просторная, конюшня пахла свежим сеном и лошадьми.

– Оседлай мне Ральфа, – приказала Луиза первому попавшемуся конюху. – Живо!

Тот побежал за седлом и уздечкой, а Луиза помчалась к стойлу Ральфа.

Гордость Арманьяков – изящные иноходцы, северные тяжеловесы и даже арабские скакуны, окунув морды в кормушки, сосредоточенно хрустели овсом. Завидев молодую хозяйку, они отрывались от кормежки, пытаясь дотянуться и ухватить ее за рукав своими мягкими, словно бархатными губами. Луиза поглаживала шелковистые блестящие гривы и нежно разговаривала с лошадьми. Они поводили ушами, принюхивались, изгибая ноздри, ржали и глядели на нее влажными большими глазами.

На ее голос из одного стойла вышел младший брат Луизы Жан. Он седлал молодого жеребца.

– Ты уже не спишь? – удивилась Луиза, пробегая мимо брата и на ходу чмокая его в щеку. – На тебя не похоже!

Жан потер глаза и вывел жеребца из стойла. Было видно, что он не выспался, а он любил поспать.

– Да разве можно уснуть, когда Гийом так громогласно отдает свои приказы, а слуги носятся, подобно греческому огню, сбивая и роняя все на пути, – пожаловался Жан, тряхнув каштановыми кудрями. – А ты что это – убегаешь от гостей?

– Как догадался? – сверкнула глазами Луиза, усмехаясь и помогая конюху быстрее оседлать Ральфа.

– Ты хорошо подумала о последствиях? – с нежной укоризной поинтересовался брат. – Отец будет гневаться, когда узнает, что ты опять уехала без его дозволения. Может, на этот раз ты все-таки останешься и вместе с нами встретишь графа де Торнеса? – спросил Жан как можно серьезней. Для своих четырнадцати лет он был достаточно рассудительным. Но вопреки неугомонному характеру своего деятельного предка, Жан при этом был добродушен и слегка ленив.

– С какой стати?! – бросила Луиза, морща лоб. – Ох, чувствую, что еще успею познакомиться с этим… – она не могла подобрать нужного эпитета. – Постараюсь как можно на дольше оттянуть этот «судьбоносный» момент. Давай со мной! Развеемся.

– Нет, – в голосе Жана не было энтузиазма. – Отец успел меня предупредить о гостях. И потом, кто-то же должен остаться и соврать что-нибудь о тебе хорошее во спасение.

Луиза рассмеялась, вскакивая в седло. Жан подошел ближе.

– Тебе стоит опасаться гнева батюшки!

– Нет, Жан, – уже серьезно возразила ему Луиза, – как раз наоборот, я больше боюсь его милости!

– Удачи тебе! – сокрушенно махнул рукой Жан.

– Спасибо! Не скучай! – отозвалась Луиза, направляя Ральфа к воротам замка.

– Да уж, скучать сегодня никому не придется, – покачал головой Жан, провожая сестру взглядом.

Подъемный мост был опущен. Караул из кольчужников, вооруженных мечами и пиками, по двое стоял с внутренней и внешней сторон ворот. Ни отца, ни Гийома не видно. Луизе определенно везло! Увидев маленькую госпожу, хмурые коль- чужники вовсю разулыбались, любуясь ее красотой.

Ее облик Бог словно соткал из лучей света. Длинные волосы волнами ниспадали ниже талии. Цвета светлого меда или огня свечи, с золотистым переливом, они обрамляли нежное личико, тронутое легким загаром. Выразительные серо-зеленые глаза светились молодым задором, силой и радостью побега. Густые ресницы бросали тени на щеки, а благородный изгиб бровей и яркие губы довершали образ юной девушки. Стройная и изящная, в мужских одеждах ловко восседала она верхом на мощном черном, как вороново крыло, жеребце, походя на прекрасную лесную разбойницу. За спиной виднелся арбалет, на поясе всегда висели меч и нож.

Луиза весело махнула страже рукой. Те с восхищением проводили госпожу, не без основания почитая ее первой красавицей Юга.

Дремлющее бледно-лазоревое небо пребывало в ясной безмятежности, предвещая жару. Свежее утро пряным ароматом безраздельно властвовало за воротами замка. Купаясь в солнечных потоках, Луиза вдохнула разлитое благоухание родной земли и пустила Ральфа в галоп. Конь, почуяв свободу, резво понесся вперед.