Александр Харитонов - Чердак с обратной стороны дома

– Знаю, – кивнул я, – но мне – край, как надо, иначе не пришёл бы!

Он несколько секунд подумал и велел мне подождать в вестибюле, никуда больше не ходить. Его слова меня обидели: дом моего родного дяди был для меня таким же своим, как и квартира моих родителей – и меня в него не пускают!

Сергей пошёл на второй этаж, оставив меня в вестибюле за пальмой. Здесь музыка была уже не едва слышной, хотя и уши тоже не закладывала – в меру, и туманом висел табачный дым, а потом двери в зал распахнулись, и из него вывалилось четверо кривошатунных мужчин: вороты рубашек расстегнуты, галстуки ослаблены – полная разбитуха, как в разгар свадьбы. Двое закурили и громко загалдели, как я услышал, упоминая какую-то Любку, а двое устроили разборки по поводу того, кто из них чего «не понял» и кто кого «не уважает» – об этом я догадался.

Из комнаты под лестницей тот час вышел крепыш наподобие мужика борцовского вида, поймавшего меня у дома, и стал вежливо улаживать спор. Но я смотрел в зал – там дым коромыслом: стол ломится от закусок, спиртное льётся рекой, гремит музыка, полуголые девицы с визгом шампанский канкан отплясывают – только ноги пробками в потолок. Публика на ушах стоит – шум, гам, веселуха! Мужчины, поминавшие Любку, докурили и пошли на свои места. Крепыш к этому времени так же затушил возникший было конфликт: забияки обнялись и вернулись в зал. Крепыш закрыл за ними двери, покосился на меня и скрылся в кладовой под лестницей.

И снова звуки музыки обрели свою среднюю меру, чему я не удивился, зная её причину (о ней чуть ниже). На лестнице появился дядя, с ним длинноволосый мужчина с длинным носом, чем-то напоминавший Гоголя, две молодых женщины и Сергей. «Гоголь», Сергей и дамы пошли в зал, а дядя ко мне. Мы вышли на улицу, и я рассказал ему о цели своего визита.

Он выслушал меня и сказал, имея в виду Мишкиного отца:

– Он не прав, хоть ты и виноват, – и добавил: – Говоришь, он обещал тебе пенять на себя и требует денег как за новый скутер? Дай-ка мне адрес и номер телефона этого вымогателя, – и потом, когда я их назвал, успокоил меня: – Иди домой и ни о чём не переживай.

Что предпринял дядя для урегулирования этой ситуации, я у него спросить постеснялся, но к обеду следующего дня Мишкин отец позвонил мне, и каким-то чахлым голосом, словно к его горлу нож приставили, сказал:

– Здравствуй, Слава… Это звонит папа Миши Зимина… Никаких денег мне не нужно… Всё нормально… Без претензий… Извини, Слава… До свидания…

Буквально через три дня украденный скутер нашли и возвратили его хозяину.

В общем, хоть дядя и называл себя ремесленником, но он воистину совершенствовал мир.

Глава II

Загадочная женщина

Впервые я побывал в дядином «отгуле» летом 2007-го года. Собственно, именно с этого момента мне бы и следовало начать свой рассказ, но поскольку одна из главных фигур в нём это всё-таки мой дядя, я не мог не рассказать о нём в качестве пролога.

Если бы в тот самый вечер, 9 июня, я даже нашёл для себя какие-то важные дела или просто поленился пойти к дяде в гости, то всё равно все дальнейшие события случились бы именно так, а не иначе.

Но в тот вечер никаких важных дел у меня не появилось, и ленивость меня не одолевала, наоборот, настроение у меня было преотличное и моему молодому здоровому организму хотелось от души оттянуться. Как молодые холостые парни, имеющие в кармане деньги, оттягиваются в летние субботние вечера, надеюсь, объяснять не надо. Вариантов у меня было целых два, и оба разные. Первый: сначала в клуб, там разгорячиться, зацепить Светку и потом к ней на квартиру, и второй: сначала на дачу к Майе, а потом уж на пару с ней и в клуб – горячиться, но, однозначно, в обоих случаях – до утра.

Я как раз взвешивал все плюсы и минусы своих вариантов, когда мне позвонил дядя:

– Здорово, Славян! Ты там не заплесневел за своими учебниками? Как сессия, студент?

– Здорово, дядян! Вчера сопромат сдал.

– Жениться можно! – засмеялся дядя и поинтересовался, как я намерен провести выходные.

Я ответил ему, что планы есть, но пока ещё не решил на ком остановить свой выбор: на светленькой первокурснице или на тёмненькой второкурснице, закруглив свой развёрнутый ответ актуальным вопросом: «А что?» Дядя обозвал меня донжуаном (молчал бы лучше!) и сообщил, что сегодня совершенно неожиданно для него самого (так я ему и поверил!) у него наметился отгул, и если у меня есть желание, то через час он ждёт меня к себе, имея желание посмотреть, уступят ли его пятьдесят лет моим двадцати.