Александр Харитонов - Чердак с обратной стороны дома

Он скинул рабочий фартук и, чуть пошатываясь, направился в кухню. И только тогда я увидел, что рубашка висит на нём словно на колу… А дядя мне не спавшим всю ночь показался! За завтраком выяснилось, что последний раз мой родственник ел несколько дней назад. «Кажется, семь или восемь…» – так он сказал.

На другой день к дяде приехали двое из Москвы. Увидев их на пороге дядиного дома в сопровождении личной охраны, я удивился, поскольку никогда не предполагал, что среди знакомых брата моего отца есть такие знаменитости, особенно господин… Пожалуй, здесь будет уместнее воспользоваться фразой Жоржа Милославского: «А фамилия моя… фамилия моя слишком известна, чтобы я её называл!» – и поэтому я именую этих столичных перцев, например, Васей и Ваней – и мне проще, и у них ко мне претензий не будет. Вася приехал за своим заказом, а Ваня, как он выразился: «С другом за компанию и просто посмотреть». Картина для Васи, закрытая тканью, была уже выставлена в зале первого этажа. К слову скажу: в этом зале кроме заказов клиентов дядя никогда других своих полотен не показывал.

– У меня тут не галерея, – недовольно говорил он. – Нечего отвлекаться. Нравится заказ – получи! Не нравится – извини!

Картину для Васи дядя начал писать ещё в начале года, после того как вернулся из Италии. В двух словах о полотне: прекрасная девушка в полурастёгнутом халатике сидит на балконе и улыбается утреннему Неаполю.

Вася, не сдерживая положительных эмоций, нахлынувших на него, обратился к Ване:

– Видал, а?! Так и хочется её потрогать – мою милашечку! – и к дяде: – Беру! Беру!

Пока продавец и покупатель надлежаще оформляли свою сделку: договор купли-продажи, акт приёмки-передачи, расчёт наличными… Ваня внимательно рассматривал картину. Однако, как мне тогда показалось, он оценивал не мастерство её исполнения, а всего лишь её ценность в денежном эквиваленте, потому что выражение Ваниного лица напомнило мне выражение лица Бенджамина Франклина с американской купюры – с покровительственным высокомерием.

Когда же девушка из Неаполя была уложена в специально приготовленный для неё чемоданчик, он обратился к моему родственнику:

– А у вас ещё что-нибудь подобное есть? В смысле из законченных работ?

– Есть одна, – соврал дядя, хотя у него было около тридцати готовых картин, но он их берёг для персональной выставки, намеченной на конец осени.

– Я бы посмотрел… – сказал Ваня.

– Я бы тоже посмотрел, – подключился Вася.

– Что же, посмотрите, – согласился дядя. – Подождите здесь, сейчас принесу.

Он ушёл на второй этаж дома, где у него находилась мастерская, куда допускались только самые избранные, типа меня, и вернулся с тем, что заставило меня возмущённо воскликнуть:

– Дядя же!

Он принёс водопад Каската-делле-Марморе из итальянской серии его работ, обещанный мне ещё месяц назад на день рождения. Моему негодованию не было предела! Захотелось высказать в глаза этому гадкому обманщику всё, что я о нём думаю. Только по этой причине я немедленно не покинул дядин дом и остался ожидать ухода столичных гостей.

– Я покупаю вашу работу, – сказал Ваня тоном, не привыкшим к отказам. – Какова ваша цена? – и, не дожидаясь дядиного ответа, сам её назначил. Насколько соответствующей она была, я не берусь судить, однако дядя никак на неё не отреагировал.

– Почему это вдруг ты покупаешь? – недовольно удивился Вася. Подняв руку верх, как на аукционе, он выкинул изо рта: – Две цены!

– Три! – тут же парировал Ваня, не меняя выражение лица с американской деньги.

– Четыре! – завёлся более импульсивный Вася.

– Десять! – взвинтил стоимость Ваня, и в интонации его голоса я уловил явную издевку: дескать, куда тебе, Васька, со мной тягаться! Всё равно я тебя перебью!

– Она столько не стоит! – закипятился тот.

– Дай срок – разглядят, – ответил Ваня и небрежно добавил, определённо в адрес своего оппонента: – Видеть только у себя под носом – значит, ничего не видеть.

– Вот же ты… сука! – в сердцах выдохнул Вася.

– Легче на поворотах! – предупредил Ваня.

Десять секунд назад я видел перед собой двух мирных мужчин, может быть, и не друзей, но, во всяком случае, приехавших вместе в одной машине – сопровождающая их охрана прибыла в отдельных автомобилях. Теперь же я видел двух врагов, вооружённых открытой неприязнью. И это мне не казалось, судя по реакции Васиных и Ваниных телохранителей, подступивших к хозяевам.

– Не надо ссориться из-за куска холста, – сказал дядя, напоминая о себе: мол, ребята, вы там, часом, обо мне не забыли? Я вообще-то не погулять ушёл.