Розалина Будаковская - Бумажное сердце

К семнадцати же годам «гадкий утёнок», худощавый подросток с угловатыми плечами и тоненькими, словно верёвочки, ногами превратился в смазливого юношу. Всего за одно лето Джонатан вырос практически на голову от собственного роста, подтянулся и возмужал. От его бархатистого голоса сверстники моментально теряли головы!

Стоит ли говорить, что, осознав собственное превосходство над ровесниками, мистер Спеллфайр умело этим пользовался? Теперь ему не составляло труда познакомиться с нужным умником или умницей и использовать их грамотность в собственных целях. Видя Джонатана, ровесники готовы были практически на всё. Ими овладевало нечто странное, похожее на гипноз. Эту же «способность» иногда называют дьявольским обаянием.

Я не зря упомянул смертные грехи. Похоть – один из личных «любимых» грехов мистера Спеллфайра. Получив приметную, красивую внешность, будущему писателю не приходилось краснеть и трястись от страха, приглашая первых красавиц на танцы. Спустя короткое время юный Джонатан также осознал свою власть над некоторыми ровесниками мужского пола.

Он не отказывал себе в новых партнёрах. Он не отказывал себе во всеобщем обожании, почитании и любви. Ему приносило небывалое удовольствие само осознание, что о нём грезят так много людей. Мистер Спеллфайр считал это чем-то вроде возмещения за подростковые годы, полные издевательств, отказов и унижения.

Похоть – один из личных «любимых» грехов, который долгое время ходил в фаворитах Джонатана.

На этом Люцифер умолк, переведя задумчивый взгляд на окно. Неожиданно я поняла, что незаметно пролетел весь день – на улице уже темно! Не понимающе всё ещё смотрю в окно. Как это могло случиться? Люцифер, ведь, только начал рассказывать! Я буквально пару минут назад села в кресло и… Надо же, девятый час.

– Что ж, на этом я закончу. – мужчина отодвинул от себя пустую чашку и встал.

– Но история не может так закончиться. – невнятно пролепетала я, не сводя с загадочного гостя глаз.

– Конечно же, она не закончена. – ответил Люцифер. – Я вернусь, – сказал он, – и продолжу. Это будет, скажем… завтра после обеда.

Мужчина ушёл так же быстро, как появился сегодня в магазине.

Не чувствую усталости, как ни странно. Я привела в порядок помещение магазинчика, вымыла чашки и собралась идти домой.

К вечеру ударил мороз, и улицы превратились в один большой сплошной каток. Жалко, у меня нет коньков. Впрочем, я даже кататься на них не умею. Передвигаясь медленно и очень осторожно, спустя полчаса мне удалось добраться домой, не разбив при этом ни нос, ни ладони, ни колени.

У двери встречает любимый кот Лаки. Он приблудился пару месяцев назад и не захотел уходить. Лаки мурлычет и трётся об ноги, не боясь намокнуть из-за налипшего на обувь снега.

Все думы до сих пор вертятся вокруг загадочной персоны Люцифера. Мне всё больше и больше верится, что он настоящий Дьявол. Думаю, никто больше не мог бы так бескомпромиссно завладеть моими мыслями. До сих пор кажется, будто он где-то рядом. По-моему, Люцифер наблюдает за мной каким-то совершенно немыслимым образом.

Нужно просто лечь спать и не забивать голову небылицами. Я так и сделала, однако, ровно в два часа после полуночи проснулась от звука открывшейся двери и отодвинувшегося стула. Мне это точно не показалось, я уверена! Лаки как спал, свернувшись клубочком у изножья кровати, так и продолжает видеть сны, даже ухом не повёл.

Наверное, всё же показалось. Не мудрено! Сначала в магазин приходит нечеловечески обаятельный мужчина, представляется Падшим Ангелом, а потом ты хочешь, Мэри, чтобы тебе ничего не мерещилось? Вряд ли такое бывает.

Прозвонил будильник. Я чувствую себя такой уставшей, будто целые сутки провела на ногах без отдыха. Не понимаю, как такое может быть? Не помню, чтобы даже просыпалась ночью. Хотя нет, подождите. Точно, я просыпалась! Мне показалось, что в комнату кто-то вошёл и отодвинул стул! Но кто это мог быть? Живу одна, Лаки – умный котик, но открывать двери и двигать стулья ещё не научился.

Еле заставив себя подняться с кровати, я поплелась на кухню поставить чайник. По совершенно бесполезной и, возможно, дурной привычке, я перед тем, как нажать клавишу включения, всегда кладу ладони на чайник. Будто чтобы удостовериться, что его никто не включал без моего ведома. Не знаю, если честно, зачем делаю это каждый божий день.

Последовав привычке и сегодняшним утром, я от неожиданности отдёрнула руки – чайник ещё тёплый! В нём воды больше, чем оставалось вечером. Оглядевшись, я заметила на крыле раковины любимую чашку. Никогда не оставляю посуду, когда иду спать, даже если очень устану. На безмерное очарование вчерашнего покупателя можно было списать звуки посреди ночи – я очень впечатлительная, – но тёплый чайник и оставленную чашку – нет.