Розалина Будаковская - Barlow&Otto. Они

– Выглядишь неважно. – скривившись, заметил Джон и положил на стол пару больших красных яблок. – Смотреть телевизор всю ночь напролёт не очень полезно, кстати. – как бы невзначай добавил он.

– У меня бессонница. – не глядя ответила я, поставив на паузу фильм на ноутбуке.

– Хотя бы голову помой, Инди. – не отставал мой друг. – Твои волосы уже ни на что не похожи.

Закутавшись в тонкий плед в оранжево-чёрную полоску, я завалилась на диван, на котором сидела всё это время, и зажмурилась. Хочется заснуть и проснуться тогда, когда меня не будут мучить странные мысли и паршивое настроение.

Джон, как специально, не отставал и зашёл в комнату. Я очень надеялась, что у него сегодня будет очень много дел вечером и мне удастся побыть дома в полном одиночестве. Везде бы выключила свет, включила бы какой-нибудь фильм и ела бы мороженое. Этого десерта я за последний месяц съела уже килограммов десять, а, может быть, и больше.

Но Джон, похоже, никуда сегодня уходить не собирается.

– Не понимаю, как ты с такими историями в голове вообще могла спокойно спать. – Барлоу вытянул ноги и по-хозяйски устроился в моём любимом кресле. – Инди, ты моя бриллиантовая птичка, несущая золотые яйца! – он медленно размешивает сахар в чашке с чёрным чаем. – И я не могу смотреть, как ты саму себя губишь.

– У птички закончились идеи. – понуро сообщила я и практически сползла на пушистый ковёр. – Я целых три месяца не могу написать ни единой строчки, Джон.

Мой друг оставил чай на невысоком столике и опустился на пол рядом со мной, нахально забравшись под мой плед. Сомневаюсь, что он сам не заметил моего творческого кризиса. Кто-кто, а Джон постоянно расспрашивает о своих будущих ролях. Недавно он часа два за ужином жаловался, что устал играть в мелодрамах и ждёт не дождётся, когда снова придётся бродить по страшным декорациям, перепачкавшись в бутафорской крови.

– Может, тебе немного передохнуть? – предположил он. – Знаешь, вдохновение, вроде, в свежую голову приходит охотнее. – Барлоу намотал прядь моих волос на палец. – У меня, кстати, следующая неделя абсолютно свободная.

– Ты, по-моему, собирался к Фреду. – напомнила я, прикрыв глаза. Каким бы хорошим другом не был Джон, сейчас мне больше всего хочется побыть одной.

– У него дом на озере. – мой друг продолжил играть моими волосами. – Только что выловленная рыба, приготовленная на огне, свежий воздух, всё такое. – легкомысленно пожал плечами он. – Тебе будет полезно. – мечтательно произнёс актёр, уставившись в потолок. – Тем более поедем через лес. Фред сказал, отличная дорога. Там должно быть красиво.

– Ты собираешься ехать на машине? – удивлённо спросила я и посмотрела на собеседника.

– Ехать-то… – отмахнулся Барлоу. – Пару часов всего.

– И сколько раз по паре?

– Да брось, Инди! Я хорошо вожу. – Джон поднялся на ноги. – Сколько бы там ни было… Выйдем в воскресенье часов в восемь вечера и утром будем на месте.

Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться. Он всё равно бы не отстал.

К назначенному дню вещи были собраны, из холодильника выброшено всё быстропортящееся, а Руру, волнистый попугайчик, поехал гостить у моего друга Эдди. На всякий случай я взяла с собой чистую тетрадь в клетку на сто листов и упаковку чёрных шариковых ручек – вдруг меня в дороге или на выходных и вправду настигнет вдохновение? Хотелось бы.

Джон появился дома в самый последний момент и за считанные минуты собрался. По-моему, он так быстро складывал вещи только тогда, когда мы переезжали в Лос-Анджелес. Но в тот раз мой друг и пешком бы ушёл в другой штат, только не жить в одном городе с жутким домом с привидениями.

Несмотря на загруженный день, Джон остаётся бодрым и, как всегда, весёлым. Он сам сел за руль, а мне поручил открывать для него чипсы и подавать воду, когда ему захочется пить. Честно говоря, я первая с удовольствием умяла большую пачку чипсов с острым перцем и только после этого вспомнила, что рядом сидит Джон. Водителя хорошо бы покормить.

Первое время мы слушали радио. За окном мелькают огни, и стремительно опускаются сумерки. Небо темнеет и сливается с линией горизонта. Перед нами будто один большой отрезок чёрной шёлковой ткани с крошечными бусинками-звёздами, светящимися холодным белым светом, и огромная перламутрово-жёлтая пуговица-луна, которую частично затянули полупрозрачные кружевные облака.