Роман Волокитин - За чертой

Дело близилось к вечеру, Литус и Беатриче лежали, утонув в супермягком мешковатом дизайнерском ложе, занимавшем почти всю площадь музыкальной комнаты. В маленьком помещении было спрятано столько динамиков, что звук не исходил из каких-то углов или, например, с потолка, он обволакивал вас, словно вы попали в реку из музыки, и ничего, кроме нее, больше на свете не существовало.

– Ну, включай уже! – подгоняла меня Беатриче.

– Давай, Айро, чего копаешься? – вторил ей Литус.

Ребята выглядели как нормальные подростки: худой, как щепка, Литус и полненькая Беа, оба нетерпеливые, говорили всегда «с претензией». В их возрасте я был похож на перекаченного лилипута – все из-за подогнанного под клонов-рабочих генома и регулярных гормональных инъекций. Что касалось роста, то тут генетики Квантума просчитались: чуть ли не треть линейки до запланированных ста восьмидесяти трех сантиметров моя партия нарастила всего за пару лет, отчего на грани совершеннолетия у меня и собратьев по банкам нехило рвало крышу. Наконец-то я нашел запись песни в Базе, включил ее и плюхнулся между Литусом и Беатриче.

– Дурень! Я ж чуть не уронила! – жаловалась Беа, стряхивая с косяка пепел в коробку из-под съеденной пиццы, лежавшую у нее на животе. Пиццы много не бывает, и огрызки коржей в опустевшей коробке казались все аппетитнее.

– Сейчас, ребята, – сказал я, приняв от Беатриче косяк и потрепав ее спутанные темные волосы, – вы услышите самое крутое дерьмо в мире. Ну, как по мне. Откопал запись в музейном архиве. Эти древние земляне слушали что-то похожее, что и мы сейчас, только звук более грязный и ламповый.

Подержав немного, я передал косяк Литусу. Дымок вместе с кашлем вырвался наружу, отделанная темной древесиной комната становилась мутной, приглушенный свет ламп, маленьких точек на потолке, в полузакрытых глазах разбивался на все цвета радуги. Песня начиналась фортепиано, нервным и, несмотря на это, красивым вокалом давно умершего парня. Баллада древнего рокера медленно текла сквозь нас, он мастерски управлял своим голосом: то заоблачно-прекрасным, увлекающим высоко-высоко, к самим звездам, а уже в следующее мгновение маниакально-истеричным и агрессивным. Когда прозвучал первый гитарный аккорд, Литус только сказал: «Ого», – и три наших тела практически без движения пролежали около часа, пока не закончился альбом, а толстый косяк в руке Литуса не сгорел полностью, оставив на коже паренька долго не сходивший ожог. А ведь еще совсем недавно, каких-то несколько лет назад, звучание этих древних земных рок-н-рольщиков впервые взрывало мой пубертатный мозг.

– Может, уже хватит накуривать моих детей? – сказала Амида, открыв дверь в комнату.

– Это твои дети накуривают меня.

Не без труда приподняв голову, я наблюдал, как клубы дурного дыма выветривались из комнаты, обрисовывая силуэт Амиды. Он контрастировал в слепящем свете и вполне мог принадлежать ангелу или пришельцу, а может, и моему личному божеству – таинственной Матери-Природе, пусть и слегка разжиревшей из-за мороженого, тортиков и сэндвичей с джемом и арахисовым маслом. Игнорируя эстетическую рекомбинацию, не жалея себя на работе, Амида упорно поглощала углеводы, а Беатриче с Литусом – марихуану, что представляло собой замкнутый круг семейных пороков.

– Амида, ты прям как истребитель в аэротрубе! – подметил Литус, облизывая обожжённый палец. – Хотя, скорее, этот, здоровый самолет, в котором бомбы типа.

– Бомбардировщик, – вяло проговорила Беа. – А вообще Айро у нас боевой пилот, он разберется! Амида – истребитель или бомбардировщик?

– Ага. Айро теперь летает, только когда накуривается и листает старые комиксы, – сказала Амида. – Как поживает плакат Норда над кроватью?

– Я его снял. Теперь у меня фреска с его подвигами во весь потолок, – ответил я.

– Да Айро любого Норда уделает! Ладно, Амида, мне пора в школу. Мы с Беа выступаем на концерте, – сказал Литус и на удивление быстро выкарабкался из аморфного лежака.

– Так поздно?

– Да. Туса-то вечерняя. Только старшие классы. Но родителей пускают! Пойдете?

– Даже не знаю…

– Амида, это не просто концерт, это что-то вроде музыкального конкурса. Там будет играть несколько групп, все ребята из школы. Приходите! Айро, что скажешь? Вы будете круто смотреться вместе!

– Только не ляпни что-нибудь подобное при Двате! – сказала Амида, пока я оценивал степень своей обдолбанности по десятибалльной шкале.