Марина Ефиминюк: Лучшие враги [litres]

– Идти недалеко.

Он не соврал. Скажу больше, идти вообще никуда толком не пришлось. Мы разве что поменяли мои покои на соседние, но в гостиной Калеба был накрыт стол на две персоны, а вокруг горели свечи. Их ровные острые пики намекали на магическую природу пламени.

– Надеюсь, ты не совершил моей ошибки, не стал готовить сам, а попросил дедовского повара? – деловито уточнила я, усаживаясь на галантно отодвинутый женихом стул.

– Я неплохо готовлю, – как-то очень несвоевременно признался он, а я только-только схватилась за вилку. – Умею сделать яйца и молочную кашу, но ужин действительно готовил повар.

Вилка снова оказалась в моих руках. Если здоровью ничего не грозит, то не попробовать еду на романтическом ужине просто грех. Наплевать, что тетушка учила, дескать, набивать животы должны исключительно мужчины, а женская доля – следить, как они ловко орудую приборами, вести светские беседы, сглатывая слюну, и ни в коем случае не мечтать о проклятиях. Наоборот, радоваться, что жених вкусно поел, ведь сытый мужчина – это добрый мужчина.

Пока этот не очень сытый, но уже очень добрый чародей, сломавший все теткины шаблоны, разливал по бокалам игристое вино, я полюбопытствовала:

– Тебе настолько не понравился Холт, что ты решил отпраздновать его отъезд?

– У меня есть серьезный разговор.

Святые демоны, он надумал меня бросить? Но с каких пор чародеек кормят – чем там, кстати, кормят? – морепродуктами, чтобы потребовать разорвать брачное соглашение? Наверное, думает, что я, как мужик, наемся, захмелею, потеряю бдительность, а потом меня можно бросать расслабленную. Не выйдет!

Не догадываясь, что я почти убедила себя, будто проклясть его неподвижностью – это вовсе не прихоть и не страшная месть за разрыв, а острая необходимость, он устроился за столом.

– О чем ты хотел поговорить? – Я одарила его такой улыбкой, что другой бы сбежал из покоев, догадываясь, что сейчас романтический ужин при свечах превратится в кровавую бойню в темноте.

– Может, сначала поедим?

– Нет. Вино тоже будем пить потом. Если будет за что выпить… – не изменяя все той же улыбке, намекнула я, что готова к любому повороту событий, но если этот самый поворот мне не придется по вкусу, то кто-то вино будет смаковать, а кто-то им захлебываться (он). – Итак?

С неуловимой усмешкой на устах Калеб откинулся на спинку стула, посмотрел, как хрустальные грани бокала в его руке преломляют свет. Перевел на меня обжигающий взгляд и вымолвил:

– Я хочу заключить сделку, темная Истван.

«О да! – с восторгом отозвалась темная сила. – Благословите, демоны, покровители чародеев, эту минуту!»

– Какую? – Я тоже взяла бокал и откинулась на спинку, пытаясь принять небрежный вид.

Поменьше заинтересованности, Эннари! Не спугни!

– Ты выйдешь за меня замуж до первого снега, а я взамен пообещаю сделать тебя самой счастливой женщиной в Сартаре.

– Не пойму, ты мне делаешь официальное предложение?

– Да, – согласился он.

– А для чего магическая сделка? Отменить ее ты сможешь только лет через десять.

– Прекрасно! – кивнул Калеб. – Целых десять лет ты не сможешь сбежать от меня ни к одному темному гаден… разорвать отношения. А когда подойдет срок, мы заключим новую сделку, и так до конца нашей жизни. Если что, сегодня днем я оформил последнюю волю на посмертие.

Какая прелесть!

– Но мы будем жить в Грэм-холле, – потребовала я.

– Все, что ты пожелаешь! – неосторожно пообещал он, рановато расслабившись.

– Я желаю открыть в нем школу для одаренных детей. Сначала один класс, а потом как пойдет.

Улыбка Калеба несколько померкла.

– В поместье?

– Думаешь, у меня ничего не выйдет? – уточнила я.

– Меня пугает как раз то, что у тебя несомненно все выйдет… – Он склонился к столу и спросил шепотом, словно нас кто-то подслушивал: – Но скажи, Энни, когда твои ученики разнесут особняк, где мы будем жить и растить наследников?

– Уверена, ты что-нибудь придумаешь. Так ты все еще хочешь заключить сделку?

– Несомненно.

Мы встретились глазами. В его зрачках отражался свет, отчего казалось, будто в них сверкают звезды. И выглядел он невероятно красивым, дьявольски привлекательным, только моим.

– Да будет так! – четко произнесла я заветные слова.

От бурлящей радости темной силы задрожали свечи, и по комнате затанцевали инфернальные тени.

– Так что, я должен подписать договор кровью? Провести какой-то ритуал? – полюбопытствовал Калеб.