Надежда Соколова - Поверить в любовь

— Я тебе нравлюсь? — решила все же уточнить Алиса.

В глазах Стива мелькнула и исчезла боль, не физическая, душевная.

— Да, госпожа.

Похоже, не только нравилась…

Алиса вспомнила про отчима, бывшего раба, человека сдержанного, но все же проявлявшего и чувства, и эмоции. Получалось, что информация, рассказанная о рабах, была враньем, если не полностью, то частично точно.

— Стив, — Алиса не знала, как себя вести в такой ситуации, — Я… Я никогда не думала…

Она осеклась, понимая, что только что чуть не сказала глупость.

Ее руки легли на грудь Стива. Снова. Нервный жест, попытка успокоиться.

— Я… Мне было тяжело сегодня, когда я смотрела, как дед…

Боль в глазах уже не исчезала, она росла все сильней и сильней.

— Не надо. Не ты должен стыдиться, а они…

Он молчал. Чип подавлял любую волю, даже желание говорить.

— Стив…Скажи что-нибудь…

— Я раб, госпожа. Вещь. Игрушка, — голос Стива казался надломленным.

— Не надо так, — Алиса прижалась к груди Стива. — Обними меня, пожалуйста.

Его руки обхватили ее за талию, прижали к себе нежно и в то же время отчаянно.

Алиса стояла, слушая, как часто бьется сердце Стива: и не хотела разрывать контакт. Еще месяц назад она не поверила бы, если бы кто-то сказал ей, что самым родным человеком на всем свете для нее станет раб. Чужой раб.

Первый раз в жизни Стив почувствовал себя грязным, недостойным прикасаться к своей хозяйке. Его тело было осквернено, душа — искалечена. Он никогда не станет ровней той, которую сейчас прижимал к себе. Стив понимал это, и его сердце обливалось кровью от горя.

Голова хозяйки доверчиво лежала на груди у Стива. Простой жест, ничего не несший в себе. Но Стиву, никогда не знавшему ласки и тепла, и этого жеста было достаточно, чтобы сходить с ума от ревности, горечи и обиды. Она не его, никогда не станет его, что бы ни произошло. Совсем скоро она выйдет замуж и будет по ночам делить постель с другим мужчиной, а он, Стив, сможет только наблюдать за их отношениями да покорно отсасывать у ее мужа, подставляя зад ему при первом же приказе. Постельная игрушка. Раб.

Ничтожество.

При мысли о таком будущем ему захотелось кричать от боли, раздиравшей грудь. Увы… Чип работал исправно. И Стив молча стоял, прижимая к себе любимую женщину.

Без приказа он не способен был и шагу сделать, что уж говорить о выражении собственных чувств…

— Стив, — хозяйка оторвалась от него, посмотрела ему в лицо, — поцелуй меня, пожалуйста.

Если бы он мог, он попытался бы объяснить, что это невозможно: он слишком «грязный» для поцелуев с ней. Но чип… Проклятый чип… Стив повиновался, наклонился. Женские губы соприкоснулись с его губами. Секунда, две, и Стив потерял голову.

Он растворился в водовороте запретных чувств. Его губы словно пили волшебный нектар с ее губ, его язык нежно и в то же время страстно ласкал ее.

Стив сам не понял, как они оба оказались на постели, без одежды. Ему, пережившему боль физическую и боль душевную, сейчас, после лечения, хотелось доставить удовольствие любимой женщине. И он делал то, что его учили столько лет.

Он покрывал поцелуями тело любимой, возбуждаясь сам, возбуждал своими прикосновениями и ее. Она стонала рядом с ним, на раскладном диване, до которого оба добрались за пару секунд. Умело лаская одной рукой промежность, другой Стив поглаживал грудь. Его член стоял колом. Стив сгорал от желания.

— Иди ко мне, без колпачка, — позвала хозяйка, и Стив вошел в нее, начал быстро двигаться, задыхаясь от возбуждения.

Сгорая от страсти, он здесь и сейчас старался впитать ее всю, без остатка, насладиться каждой секундой, проведенной рядом с ней.

Кончили они оба бурно и практически одновременно.

— Мне хорошо с тобой, Стив, — удовлетворенно улыбнулась хозяйка. — Лучше, чем с кем- либо еще.

Алиса обессиленная лежала на постели. В груди в один комок сплелись умиротворение и горечь. Только сегодня Алиса смогла понять, что неравнодушна к Стиву. Может, это была не любовь, а искренняя привязанность или влюбленность. Но она просто мечтала избавить его от статуса раба.

«Дура, — подумала она горько, — даже если ты вытащишь чип, и Стив до конца жизни станет ходить в закрытой одежде, чтобы скрыть татуировки, кто тебе сказал, что он останется с тобой? Зачем ему рядом та, что видела его унижения?».

Словам Стива она верила, но не думала, что он действительно ее любит.

Благодарность, привязанность, симпатия, может быть. Но любовь? К собственной хозяйке?