Анна Соломахина - Избранная волка [СИ]

О да, это было очень страстное утро! Вот только еда сама себя не поймает и не приготовит, поэтому я обернулся и отправился на охоту.

Свежий воздух бодрил, утренний лес был полон суеты: птицы заливисто пели, встречая рассвет, ночные звери спешили в норы, дабы переждать дневную пору, а дневные напротив, вылезали на свет божий. Вот их-то мне и надо, желательно покрупнее!

Принюхавшись, я поймал запах молодой косули, она совсем недалеко — в паре минут моего бега. Вот и славно, ведь все инстинкты требуют вернуться к Ольшане, взглянуть на неё, убедиться, что всё в порядке. Вот только страшно. Как она отреагирует на наши ночные забавы? На то, что стала моей парой… Мне и самому странно, ведь у волков не принято строить семьи не с двуликими. Разве что с ведьмами, да и то это скорее исключение, чем правило. Ольшана же ни оборотень, ни магией никакой не обладает, вопрос: почему она?

Размышления не мешают мне нагнать косулю, одним мощным движением повалить её, перегрызть шею, закинуть на спину и потрусить обратно к избушке. Всё произошло инстинктивно, даже мозг напрягать не пришлось.

Ольшана всё ещё спит. Вот и отлично, я как раз успею перекинуться, смыть с себя кровь добычи и разделать косулю. Половину закапываю — дань Матери-Земле, которую я обязался платить за право бегать по Гардалии в волчьем обличии. Сначала и вовсе пришлось отдать сразу несколько животных главному жрецу Старограда, чтобы он провёл ритуал. Как сейчас помню: горели огни, деревянные лики богов строго взирали на меня — чужеземца с кровью волка. Урода, которому вдруг вздумалось взять под опеку одну девушку.

Я обещал им не трогать её, беречь невинность, защищать от врагов, но, выходит, солгал. Похитить её всё равно смогли, невинность она потеряла, причём благодаря мне. От последней мысли меня словно молнией пробило — так захотелось… повторить содеянное. Да, каждый день, пока Небесный Волк не заберёт нас к себе. Кстати, а что бывает с истинными парами без второй ипостаси после смерти? Принимает ли Волк их к себе в чертог, или у них другой посмертный путь? Любопытно, но проверять не буду — хочется ещё пожить, любить Ольшану, наших общих детей, когда они появятся.

— Ух, вот только пережить встречу с стёщей, а дальше вообще ничего не страшно, — пробормотал я себе под нос и ополоснул руки от земли. — Надо будет и ей жертву преподнести. Растопив подтопок, я принялся нарезать мясо помельче, чтобы оно быстрее приготовилось. В заброшенном хозяйстве нашёлся старый, но целый чугунок, немного соли, пара ложек и одна единственная кружка. Всё пыльное, в паутине, пришлось приложить немало усилий, чтобы хорошенько отмыть, особенно чугунок.

Едва закипело варево, Ольшана зашевелилась.

— Мм, как вкусно пахнет! — сонно пробормотала она. — Ой!

— К сожалению, придётся подождать, — я аккуратно, стараясь не напугать, подошёл к кровати. — Как ты себя чувствуешь?

— Ох, это был не сон? — её глаза распахнулись от… очень смешанных чувств, в которых я прочёл и страх, и восторг, и неловкость, и нежность.

Она смотрит мне в душу, мимо шрамов, которых уже не замечает.

— Да, любимая, всё произошло наяву, — я сажусь, беру её маленькие ладошки в свои руки, подношу к губам, целую каждый пальчик.

Ласково, чувственно, неторопливо.

— То есть мы, — Ольшана неловко завозилась, смущаясь от нашей близости, — мы теперь…

— Вместе, — заканчиваю за неё, сгребаю в охапку, сажу на колени и целую уже в губы.

Она стонет, обхватывает меня за шею, ещё теснее прижимается и замирает.

— Что же я теперь маме скажу?

— Я возьму всю вину на себя, — успокаивающе глажу по спине и тут вспоминаю, что надеть-то ей и нечего. — Только для начала надо найти тебе одежду и обувь.

— Ой! — Ольшана пытается выбраться их моих объятий, вновь начинает смущаться, но я держу её крепко и никуда не отпускаю.

— Не бойся, всё будет хорошо. Теперь ты — моя, а я — твой. Мы — пара, я не знаю, как это произошло, но Небесный Волк соединил нас. Так что теперь твоя мама сможет только поворчать, да и то недолго, потому что я увезу тебя в Архельдор. Согласись, капать на мозги через море довольно сложно.

— Согласна, — хихикает Ольшана. — Знаешь, так удивительно: ещё вчера я была девушкой, а сегодня стала женщиной. Это так странно, так потрясающе.

Её глаза сияют, она действительно удивляется всему, что между нами произошло и, самое главное, радуется!

— Не просто женщиной, а моей супругой, — добавляю я. — Прости, что не спросил — я был не в себе.