Риналия Солар - «Аргар» или Самая желанная

Василий Андреевич забарабанил пальцами по столу:

— Два дня назад он должен был проверить работоспособность реактора, тогда и заболел.

— Два дня назад? — я едва не задохнулась от возмущения. — Кто придумал такое? Вы что, не люди? У него же жена за день до этого умерла. Сразу после похорон — и проверять реактор? Какие же вы…

Я не выдержала и с громким туком опустила стакан на стол. Вода расплескалась.

— Карина Алексеевна, попрошу не выражаться в моем присутствии. Вы не понимаете всей серьезности сложившейся ситуации. Реактор выходит из строя, его нужно проверять каждый день, независимо от каких-либо причин. Кроме Божени у нас больше нет специалистов подобного уровня, а соседние корпуса очень неохотно предоставляют своих. У него была пара учеников, но они получили только базовую теорию, их нельзя допускать к работе с оборудованием. К тому же в том, что он заболел, Божени виноват сам.

— Что вы хотите этим сказать? — насторожилась я.

— А то, Карина Алексеевна, что он уснул возле реактора. Когда его нашли, рядом с ним была бутылка с остатками этилового спирта. Это вопиющее нарушение техники безопасности!

— Его можно понять!

— Можно, разве? Своими действиями он мог угробить нас всех! — глава комиссии почти кричал. — Когда он входил в камеру с реактором, камеры видеонаблюдения запечатлели, что он уверенно держался на ногах, то есть был абсолютно вменяемым и трезвым. Вывод напрашивается только один. Он тайком пронес бутылку со спиртом на территорию реактора, именно там основательно напился и уснул. Костюмы, конечно, дают защиту, но лишь на непродолжительное время. Благо он только уснул, а если бы на пьяную голову нарушил работу и так уже нестабильного реактора? Что тогда, Карина Алексеевна? Вы все еще намерены его защищать?

— Намерена! — я не могла позволить себе отступить. Мой друг потерял жену, а теперь и сам умирает. В нашем разлагающемся обществе их семья была предметом для зависти и подражания, ведь в договорных партнерствах о любви мечтать не приходится, была бы симпатия. — Он любил свою жену, ему нужно было всего лишь пара выходных, чтобы хоть немного смириться с ее потерей. А вы ему эти выходные не дали!

— Кажется, вы пошли не на ту работу, — Вишневецкий устало потер побагровевшую шею и расстегнул пуговицу на плотном воротничке рубашки. — Вам нужно было стать адвокатом. Странно, что вы его вообще защищаете…

— Почему это?

— Ну, учитывая какое вам дали прозвище в Муравейнике.

— И какое же мне дали прозвище, не раскроете секрет? — прошипела я, не скрывая злости. Казалось, что из меня вот-вот повалит дым. Все мысли о субординации канули в лету, и мне уже было плевать, что я говорю и кому говорю.

— А то вы не слышали, или до вас не доходили слухи?

— Я, в отличие от некоторых, слухи не собираю! Так какое?

— Синий чулок.

— Даже так? — я на мгновение растерялась. Василий Андреевич смотрел на меня с явным интересом, и интерес этот был вовсе не дружеского характера. — А я-то надеялась, что хоть тут, среди ученого цвета нации, остался кто-то из нормальных мужчин. Оказывается, нет, — я не сдержала издевки.

— Не кипятитесь, Карина Алексеевна. У нас как-то резко меняются темы. На данный момент мы, вообще-то, ведем разговор о Натане.

— Да? Вы еще не во всех грехах его обвинили?

— Вы правы, не во всех. Если бы он вовремя обучил человека для своей подмены, ничего бы этого не произошло!

На это я лишь зарычала. Натан был единственным мужчиной в этом Муравейнике, к которому я испытывала дружескую симпатию.

— Прекратите рычать, Карина Алексеевна. В конце концов, вы не животное и мы не в зоопарке. Тему Натана закрываем, продолжим тему разговора, от которой мы ушли. На чем мы остановились? Ах да, на том, что вы решили заменить отца. Похвальное решение, достойное любящей дочери.

— У меня нет иного выхода, мой отец стар и не выдержит нагрузок.

— Не прибедняйтесь, он довольно крепкий мужчина. Сколько ему? Пятьдесят? В его возрасте еще детей заводят. Но вы правы, ваша кандидатура намного лучше, хотя бы в том, что вы умеете постоять за себя. Ну и специфика вашей работы. Вы практик, ваш отец теоретик.

— Вообще-то, я специалист очень узкого профиля. Я специализируюсь на адаптивной радиации, а также радиации инородного происхождения.

— Да, я это знаю. Ваша лаборатория изучает осколок астероида, но, тем не менее, общий курс по радиации вы проходили. Думаю, на поверхности вы сможете оценить обстановку как никто другой. Но если сомневаетесь в своих силах, мы назначим вашего отца, как и было задумано.