Риналия Солар - «Аргар» или Самая желанная

Я натянуто улыбнулась. Что скрывать, я очень даже симпатичная. Природа наградила меня тонкой костью, изящной фигурой и вторым размером груди. А учитывая высокие скулы, пухлые губки бантиком и копну рыжих волос до пояса — мне на рынке невест цены нет, такой генотип пропадает! Единственный недостаток — ершистый характер и скверная привычка не отступать и не сдаваться. Многих это отпугивает, но есть и такие, что считают мой маленький недостаток изюминкой.

Вот только красивая внешность и популярность среди мужчин что-то совсем не радуют. Мне уже двадцать пять, а я так и не определилась с выбором, потому что выбирать не из чего.

Почти все наши мужчины абсолютно инертны. У большинства нет ни цели в жизни, ни увлечения, ни желания чего-то достичь. Да и зачем? Это раньше надо было учиться, работать, добиваться своих целей. А теперь всем обеспечивает Муравейник — автономная замкнутая система, расположенная на глубине пять тысяч метров под поверхностью Земли. Многие не желают даже учиться, им гораздо легче не напрягать мозги, а выполнять команды, отданные кем-то другим. Таким образом, они словно снимают с себя ответственность, как бы говоря: вот, ты мне приказал, я сделал, а последствия не в моей компетенции. Как с такими детей заводить? Они же сами как дети!

Единственный мужчина, которого я уважаю и люблю, это мой отец, он — святое. Маму я почти не помню. Мне было пять лет, когда на Землю обрушился астероид и моя мать погибла одной из первых. С тех пор у меня есть только отец, и я без преувеличений готова перегрызть глотку любому, кто посягнет на его жизнь.

Коридор пару раз вильнул, разделяясь на несколько рукавов. Мы привычно двигались в нужном направлении, пока не достигли сектора «NB», где находился отсек для заседаний. Здесь пришлось остановиться, ожидая вызова. Рядом с нами толпилось еще несколько человек. Я узнала парней из радиологического контроля, микробиолога Андреаса из соседней лаборатории, климатолога Велислава и еще двоих из реакторного отсека. Странная компания собралась. И зачем нас всех вызвали?

В зале заседаний уже знали, что мы здесь, так как под потолком мигали камеры наблюдения. Как только к нам присоединились трое опоздавших — Акихито со своими коллегами — двери автоматически открылись. Мы переступили порог и предстали перед научной комиссией, курировавшей проект «Возрождение». Тот самый, над которым подземные лаборатории Славянского корпуса трудились вот уже двадцать лет.

— Ну, что ж, все в сборе, — глава комиссии Вишневецкий Василий Андреевич сложил пальцы домиком. — Прошу, господа, располагайтесь. Разговор будет долгим и трудным, но мы должны прийти к консенсусу.

Мы молча заняли откидные кресла. Такое начало настораживало. Я почувствовала, как под ложечкой засосало — верный признак предстоящего геморроя.

— Вам всем выпала большая честь стать участниками беспрецедентной экспедиции на поверхность Земли.

— Что?! — я подпрыгнула в кресле, но мой возглас потонул в общем шуме возмущенных голосов.

— Тише, господа. Все давно обдумано, согласовано с правительством и утверждено. От вас требуется только одно — пройти медицинский осмотр и проверку на выносливость. Как вы понимаете, экспедиция не шуточная, так что все должно пройти без эксцессов. Здесь мы собрали лучших из лучших, весь цвет ученых-практиков Славянской республики.

Я невольно огляделась. Меня не покидало ощущение, что кого-то не хватает.

— Василий Андреевич, — подал голос заместитель, кивая на планшет, лежавший перед ним на столе.

— Ах, да. У нас тут возникла проблема. Наш лучший радиобиолог, к сожалению, не сможет принять участие в экспедиции по состоянию здоровья. Сейчас мы должны решить, кем его заменить.

Мы с отцом удивленно переглянулись. Натан Божени был не только отличным специалистом, но еще и нашим коллегой. Он курировал реакторный отсек, и сейчас как раз была его смена.

— Можно узнать, что с ним случилось? — я подняла руку, привлекая к себе внимание.

— Это конфиденциальная информация, которую может знать только его лечащий врач.

— Это что-то серьезное? — заволновались остальные. — Не заразно?

— Нет, волноваться не о чем.

— Ну, так давайте подождем, пока его вылечат, — предложила я, глядя невинным голубым взглядом в побагровевшие глаза главы комиссии.

— Карина Алексеевна! — уже рыча, продолжил Василий Андреевич. — Будете говорить, когда вам дадут слово, или ваш отец не учил вас манерам? На кону стоит будущее человеческой цивилизации!